Из Скайхолда сюда прибыл целый караван: сама Инквизитор, с ней — Кассандра и Дориан, чуть позади Дагна верхом на пони, оружейник и интендант на груженом мерине. Изначально в поездку для него снарядили осла — полагалось, что он придется выносливей и сильней, но животное так тормозило процессию, что в первой же деревне по пути Эвелина велела выгнать его на все четыре стороны и прикупила нормальную лошадь. Она была бесконечно зла на обстоятельства: лошадь стоила ей дорого, и все бы ничего, если бы в Скайхолде не хватало нормальных лошадей. Получилось, что она потратила деньги, исправляя ошибку какого-то олуха, который додумался в путешествие дать интенданту мула.

Эвелина терпеть не могла Бурую трясину. Она сама бывала там лишь раз, когда явилась разобраться с воинствующими авварами, и местечко это врезалось в память как самое отвратительное, где ей доводилось быть. Гномка Хардинг таким местом называла Западный предел, но там было жарко и солнечно, хоть и до тоскливого пусто. Побывав в Бурой трясине один раз, Эвелина испортила превосходный дорожный комплект, тяжело простудилась, потеряла в местных болотах уйму своих вещей и промокла, как дворняга. Дождь лил здесь и ныне, как будто в этом месте было недостаточно влажно. Все здесь хлюпало, чвякало, хрюкало, из живых существ — только омерзительные болотные рыболовы, да еще и холодно так, что нос промокает сам собой, и не спрятаться от этого холода, потому как самая теплая одежда все равно промокнет насквозь — так и насмерть замерзнуть недолго.

Но, по правде сказать, она бы не приехала сюда, если бы дело не касалось того самого тевинтерского храма, о котором Эвелина не так давно допытывалась у Лелианы — именно ей принадлежала и сама находка, и инициатива провести там раскопки. Предвкушая ценные и интересные находки, Эвелина стопками штудировала литературу о древних тевинтерских культах, по большей части пропуская целые страницы текстов, разыскивая интересующие ее подробности с такой жадностью, будто от этого зависела ее жизнь. Дориан, которому довелось наблюдать за Инквизитором в библиотеке, предположил, что если это и правда храм  Думата, то в нем можно найти что-нибудь, связанное с Корифеем, и Эвелина согласилась, хотя интересовало ее вовсе не это. Об истинном ее интересе не полагалось знать никому, кроме нее самой.

Бурая трясина приветствует их своим нескончаемым ливнем и болотами. Теперь, правда, во тьме полыхают огни магических маяков и несколько костерков — приятно осознавать, что теперь здесь не так безлюдно, и Инквизиция даже это Создателем забытое место смогла хоть как-то облагородить. Коней оставили в головном лагере Инквизиции, а поклажу с мерина оружейник и интендант разделили между собой.
- Держитесь подальше, - предупредила Тревельян, отстегивая посох от седла. Без лишнего восхищения она подумала о том, что эта дорогая, изысканная и мощная вещь вновь послужит ей клюкой.
Обмотанный в дорожный плащ, Дориан глянул на неё с таким омерзением, что Эвелине стало смешно — не она одна страдает от одного пребывания здесь. У Дориана потекла фигурная стрелка, нарисованная черным карандашом.
Кассандру, впрочем, ничего из этого не смущало, насколько могла судить Тревельян.

Молния озаряла им дорогу, вспыхивала то и дело в почти черном небе, сопровождаемая раскатами грома. Под капюшоном, в теплом плаще, Эвелина мерзла, как собака, и ничего не могла с этим поделать. Высокие, грубые, старые сапоги проваливались в трясину и грязь, и ноги Тревельян мокли быстро и болезненно. Она молчала, проводя свою компанию от маяка  к маяку.

Провалившийся в болото храм находился за руинами, в которых она когда-то настигла и одолела авварского вождя. Эвелина думала, что дальше этого замка-то и нет ничего, кроме болот, и дальше идти просто не стала — не хотела задерживаться в этом проклятом месте.
В прошлый раз они (кстати, тем же составом) разобрались с чумными останками и даже собрали ингредиенты для лекарства от этой напасти, но несмотря на все усилия, живые мертвецы никуда отсюда не ушли. На подступах к руинам Эвелина остановилась, медленно помотав головой, пока перед ее глазами из болот выбирались ссохшиеся трупы, гниющие и костлявые. Их было слишком много — как и в тот раз.
- Дагна, вы двое, - она повернула голову, глядя на гномку и груженых. - Бегом до замка. Мы за вами.
В тот раз пробиваться через мертвецов они не стали, посудив, что это пустая трата времени, но теперь с ними были нонкомбантанты, которых стоило защитить. Поведя посохом и тихо забормотав заклинание, Эвелина поразила одного из мертвецов молнией, что отскочила, как горох от стенки, и ударила в мертвеца рядом — и так по цепочке. Этим Тревельян ограничилась — мертвецы были медлительны и почти не опасны, а цепная молния сковала их еще сильнее.

- И откуда в этих болотах столько мертвецов? - Тревельян обратилась ко всем сразу, когда они оказались в ныне пустом тронном зале разрушенного замка. - Как будто тысячи лет крестьяне валили в эту трясину каждого, кто оказался забит сковородкой в гневе.
- Очень может статься, что так оно и есть, - мрачно отозвался Дориан. - А у меня сейчас ноги отвалятся от холода!
- Можно подумать, у тебя одного, - опираясь на посох, Эвелина миновала сваленный на пол трон. Здесь было натоптано — агенты Инквизиции, солдаты и участники раскопок часто здесь бегали, вероятно, связываясь с головным лагерем.
Она переступила через разрушенную до самого основания стену, ступив на протоптанную тропку, и взгляд ее уловил костерок, что мерцал вдалеке — свои. Инквизиция.
- Вижу раскопки, - Эвелина соскользнула по пригорку чуть вниз, снова оказавшись у трясины. Солдаты вогнали в болото около двадцати высоких шестов-факелов, обозначая дорогу через трясину. Её ждали.
Как приятно.
И здесь без мертвецов не обошлось, но уже меньше, чем орда на входе в замок. Неосязаемым, в темноте сверкающим клинком Эвелина их рубила ничуть не хуже, чем Кассандра — своим, вполне металлическим; Дориан, держась поотдаль, отпугивал мертвечину пламенными стрелами, а трое беззащитных топтались в кустах, не решаясь заходить на болото.
- Вперед! - с абсолютно возмущенным видом Эвелина махнула им рукой, вытаращившись — зря они, что ли, мертвецов на себя отвлекают, пока эти трое прохлаждаются?!

Костерок оказался очагом небольшого лагеря, в котором оставались те, что по каким-то причинам не заняты работой внизу. Три палатки да два сундука, вот и весь лагерь. Эвелина даже как-то смутилась, потому что выглядело это все так, будто она ехала издалека, чтобы привести своих путников в какую-то землянку посреди глуши, а вовсе не с инспекцией на раскопки.
Раскопками все это трудно было назвать. Скорее вылавливание, что ли. Эвелина все пыталась понять, каким образом можно «раскопать» храм, который за тысячи лет провалился в болото, и можно ли будет еще что-нибудь в нем найти… Надежда грела ее сердце.
Раскопками руководила остроухая — заморенная седая девочка, которая, кажется, вот-вот в обморок рухнет от истощения, усталости и угнетенной обстановки. Но это только первое впечатление, как оказалось, ошибочное. Куда менее боевой вид имели другие солдаты и рабочие, что люди, что нелюди, а она как будто только что сюда явилась. Согласно отчетам, которые Лелиана пихнула Инквизитору в руки перед ее отбытием, остроухая была Серым Стражем. Тревельян всегда казалось, что Стражи наоборот менее энергичны, чем кто бы то ни было.
- Здравствуй, Махариэль, - по-хозяйски ответила Эвелина, бегло поклонившись. - Заново — не нужно, я все с первого раза поняла. Расскажи мне лучше, обо всем ли написала в отчете? Были ли еще происшествия, достойные внимания?
И Страж, и Эвелина, и Кассандра с Дорианом прошли вниз, скрывшись за тяжелыми дверями храма. Дагну и интенданта с оружейником Эвелина оставила наверху, велев устроиться и отдохнуть; их она с собой затем и взяла, чтобы оставить в лагере раскопок на случай, если все-таки пригодятся. Что-то подсказывало, что в лагере им еще предстоит провести какое-то время.
- Помимо этого всего, как идет работа? Я имею в виду расчистку и ваши находки. Успели что-нибудь? - она спросила как бы между прочим, стараясь не показывать, насколько волнует ее этот вопрос. Конечно же, плевать, кто что подумает, но тут, как-никак, человек помешался и с собой покончил. Когда такое происходит, как-то неучтиво интересоваться о чем-то ином, но уж больно Эвелине было интересно, как там, собственно, дела, и стоила ли экспедиция затраченных средств. Впрочем, об этом еще рано судить.

Махариэль, как проводник, вела их вглубь, все ниже, а Эвелина, внимательно ее слушая, не могла не отвлечься на храм. Тевинтерская архитектура поражала ее, и она никогда этого не скрывала — этому месту не одна сотня лет, может, даже тысяча или больше, но ферелденский замок за это время рассыпался бы в песок, а эти стены, альковы, барельефы и резьба на металлических дверях — все сохранилось так хорошо, будто построено было только вчера. Пейзаж, конечно, портила ледяная болотная вода, что сочилась с потолка, лужами скапливалась по углам, и у Эвелины на секунду страшно, сотрясающе екнуло сердце от мысли о том, что этот храм может взять и уйти в трясину, унося их с собой.

Быть может, именно это и напугало того несчастного, о котором говорилось в отчете? Может, именно это и давит на рабочих, именно это и насылает кошмары — страх?

Отредактировано Evelyn Trevelyan (2016-02-01 11:29:10)