Джек никогда не жаловалась на свою жизнь. Она была рада опасности, заданиям, что грозят ей не вернуться обратно "домой". Она была рада и простой, размерной жизни в академии, со своими сопляками, которые во всем старались быть на нее похожими. Джек никогда не говорила, что ей не уютно находиться в дали от массовых действий, не видеться с друзьями и не кричать врагам "сдохни, сдохни, сдохни". Нет. Джек - сильная, волевая. Ей казалось, что с жизнью в академии она справится, что привыкнет к определенному распорядку дня, что будет с радостью отзываться на звание "учитель" и, наконец, почувствует то, что всегда было грузом на плечах у Шепард  - ответственность.
Но не получилось. Из всего этого списка, Джек разве что, привыкла к ответственности. Она научилась следить за ребятами, она научилась быть частью одной большой семьи и была готова разорвать всех и вся, тогда в академии, когда Шепард пришла освобождать их от Цербера.
И, наверное, за последние месяцы только это и поменялось в Джек. В остальном же, она старалась оставаться сама собой.
Наверное, именно поэтому, когда она снова пересеклась с Шепард в Цитадели, Джек не особо то и сопротивлялась уговорам командора. Хотя, может быть, все дело было в кроганском пойле, которое практически снесло и без того не особо крепкую крышу, пробудив в Джек желание крушить, ломать, и отрывать головы ублюдкам-наемникам, которые только и делают, что портят жизнь простым жителям Галактики.

А потому, даже тогда, когда Шепард в этом душном челноке, пытается сохранить спокойствие и не показывать свое волнение, Джек была воодушевлена. Она не обращала внимания на головную боль, видимо вчера все же девушка малость перепила, а вместо этого настраивалась  на миссию, краем уха слушая, как Джейн пытается наладить связь с базой. Единственный момент, когда ей захотелось что-то сказать за все время их полета, это то, чтобы Шепард расслабилась и получала удовольствие от задания. Ведь пусть с ней нет рядом Гарруса, зато есть Джек, и уж она то точно натянет жопы уродов по самое не балуй. Так что, Джей не нужно было переживать.
Но Джек смолчала, ровно так же, как и молчала, пока Джейн вела беседу с врачами. Она держалась позади, закинув свой автомат на плечо и чуть прищурив глаза рассматривая одного из врачей, который тоже старался держаться в тени и, словно, боялся попасться на глаза Джек. Вот только та его заметила, а теперь все пыталась вспомнить, откуда же его рожа ей была знакома. Откуда она помнит эти чуть впалые, голубые глаза, сухие руки, что сейчас нервно дрожали, шрам на щеке... Она оторвала взгляд от мужчины и стала рассматривать место, в котором они стояли. Кажется, везде Цербер строил похожие здания, похожие лаборатории.  Потому что иначе, женщина никак не могла объяснить, почему у нее возникло чувство дежавю.
Не могла объяснить ровно до того момента, пока до ее уха не долетел короткий ответ женщины-ученой:
- Дети-биотики.

Джек резко передернуло, отчего ее прежде расслабленное выражение лица, в момент стало напряженным. Она, словно какой дикий зверь, мягкой поступью подошла ближе к Шепард и женщине-ученой, прищурив глаза, что не предавало уверенности в благих намерениях Джек.
- Дети-биотики? - вкрадчиво переспросила Джек, даже не обращая внимания на Шепард. - Что вы с ними сделали?
Джек говорила вкрадчиво, медленно начиная злиться.  Каждый раз, когда церберовцы начинали говорить о детях-биотиков, внутри у женщины щелкала обида, злоба той подопытной Ноль, которой она когда-то была. И сейчас, это место, эта ученая - все это напоминало Джек о прошлых годах в заточении, когда после опытов, она долго не могла встать с кровати. Все это напоминало ей о людях...
Стоп.
Джек резко повернула голову к мужчине, снимая автомат с предохранителя и резко поднимая прятавшегося ученого в воздух. Она направила дуло автомата прямо на него. Джек вспомнила его. Вспомнила, как он ставил над ней опыты, вспомнил, как потом притворно-заботливо к ней заходил, чтобы проверить самочувствие. Этот мужчина - был еще одной ниточкой к прошлому Джек, которое та так старательно пыталась спалить дотла.
- Какая радость, Вселенная подарила нам еще одну встречу. Верно, мистер Браунг? - с насмешкой в голосе поинтересовалась Джек, абсолютно игнорируя Шепард и вопли женщины-ученой. Если надо - и их заткнет. Потому что это личное, потому что Джек зла и готова разорвать этого мужика на части.

Мы грубы, но от нашей грубости терпим мы же сами.
Мы исполнены предрассудков, но ведь мы же сами
страдаем от них, это чувствуется нами. [c]
Когда перед нами появляется выбор: уничтожить обидчика или же сдержать свои эмоции под контролем, - каждый человек выбирает то, что ему близко. Кому-то везет в этой жизни и он может простить прошлые прегрешения; а кто-то, как Джек - озлобленные дети, выращенные на улицах, выращенные там, где ребенку и вовсе быть не положено. Такие как Джек - не умеют прощать обиды, не умеют забывать, не умеют отпускать. И это чертовски мешает жить. Это сжимает горло, мешая дышать, это невидимыми руками сдавливает голову, не давая здраво думать и рассуждать.
И кто-то старается с этим бороться, старается стать лучше, выжечь изнутри всю ту грязь, что скапливалась там годами. Но знаете что? Все это бесполезно. Бесполезно притворяться совершенно другим человеком, которым ты не являешься, натягивая каждое утро доброжелательную улыбку, здороваясь со всеми, играя роль законопослушного гражданина, способного на невероятные свершения.

И наверное, если бы Джек раньше познакомилась с Шепард, если бы она раньше попала в Альянс, то сейчас всей этой нелепой ситуации можно было бы избежать.
Она бы не завидовала Джейн, не мечтала бы однажды стать такой же терпеливой, как и некогда ее капитан.
Она бы и вправду смогла быть кем-то лучше, чем просто подобием человека, что не приспособлен к жизни в обществе, что стремится всегда быть там где тихо. Даже сейчас, в Академии, где ее вроде бы как любили, Джек всегда старалась скрыться от прочих глаз и побыть сама с собой хотя бы час, хотя бы пять минут.
У нее был бы шанс исправить свою жизнь, забыть об издевательствах, боли и многом другом, что ей пришлось пережить. Если бы только Альянс пришел раньше, только если бы не она сама спасала себя из рук Цербера.

Поэтому стоит ли удивляться, что при виде одного из членов команды, что над ней ставили опыты, у Джек внутри что-то перемкнуло? Она перестала слышать голоса, она перестала различать то, что происходило вокруг. Для нее никого больше не существовало, кроме той испуганной туши, что висела в воздухе и тихо скулило "помогите". А потом последовал удар. Резкий, быстрый, неожиданный. Словно ледяная вода в самый жаркий день, которая должна была отрезвить ее мысли, привести в чувства. И пусть способность перестала контролировать бедного ученого, поскольку Джек была выбита из равновесия. Но то, что сделала Джейн, вовсе не помогло.
Нет. Джей наоборот нажала на спусковой крючок, и сейчас, смотря в глаза своему капитану, вытирая кровь к губы, Джек видела в ее взгляде, что Шепард прекрасно понимает - что натворила.

- Затки свое хлебало, жалкий ублюдок! - зарычала Джек, коротко посмотрев на ученого, который что-то там лепетал про "не стал бы", "исправился бы", а потом вернулась взглядом к Шепард, делая к ней шаг. - И что это было, а? - она резко вбирает в себя биотику, концентрируя ее в своем кулаке, и со всей силы бьет Шепард в живот, что та отлетает на пару метров. Она сама виновата. Она сама ее разозлила. - Ты не мой капитан, Шепард! И я не подчиняюсь твоим приказам. Под трибуналом? Ты думаешь им, этим жалким бюрократом важно что эти ублюдки сделали? Ты думаешь им будет дело до детей, чьи жизни они покалечили?! НЕТ!

Джек злиться. Она сжимает кулаки, но больше не бьет. Кажется даже врачи затихли и с ужасом смотрят на то, как вокруг Джек начинает появляться что-то вроде "пламени" из неконтролируемой энергии. Это может быть чревато, это может ее убить... Но как же сейчас бывшей подопытной Ноль было все равно. Все что ей хотелось - это разорвать этих ублюдков на части, уничтожить это место и не отчитываться перед тем, кто никогда не помогал таким как она, считая их потерянными для общества.

- Ты знаешь, что они делают с детьми, Шепард? Ты знаешь каким кошмарам они их подвергают? Нет. Даже не догадываешься. - она подходит к своему капитану и своей способностью заставляет ту подняться, чуть повиснув в воздухе. - Я не собираюсь помогать им. Если Цербер хочет их убить: я убью и Цербер, и этих врачей. Хочешь меня остановить, можешь попробовать. Но мы обе знаем, что ты не справишься со мной.

Кто-то однажды сказал: "Сколь бы ни были различия меж народами сильны, в конце концов, люди объединяются перед лицом более могущественного врага." А может и не однажды, может подобные слова звучат в каждом отдаленном уголке галактик, которые еще немного и подвергнутся нападению Жнецов, что будут стирать народы с лица земли, пока не останутся единственными созданиями во Вселенной. Джек было наплевать на такие громкие слова. Она то знала, что народам плевать на объединения, певать на судьбы других планет, если это не помогает спасти собственную задницу от палящего в нее бластера.

Но были в ее окружении такие люди, которые стремились объединить всех и вся перед главной опасностью, готовый простить все прегрешения и проступки, лишь бы заполучить самых отъявленных ублюдков в свою команду. Таким человеком была Джейн, которая когда-то помогла самой Джек стать из ублюдка боле-менее приличным человеком. И за это нужно было бы сказать ей спасибо, если бы та не пыталась сейчас спасти кучку никчемных ученых, от потери которой, никто особого ущерба не почувствует. Вот только сама Шепард, кажется, была совершенно другого мнения. Наверное, именно поэтому она начала спорить, доказывать ей, проекту Зеро, что любая чертова букашка заслуживает жизни, чем самым только сильнее злила саму девушку.  Ей хотелось все больше и больше сжать горло капитану, чтобы та смогла разве что издавать кряхтение и мольбы о пощаде. Жаль, опередил ее Кортез, а потом и сама Джейн, с силой приложив Джек к капоту шатла. Вот только от того, как Джейн прижимала бывшую узницу Цербера, сама узница только расплывалась в улыбке. Нет, она совсем не довольна, что Кортез зарядил ей рукоятью по голове, совсем недовольна, что получив малейший шанс сделать все по своему, как Шепард этим тут же воспользовалась, нейтрализовав главную угрозу операции - саму Джек.  Скорее она предвкушала отличную драку, в которой, все знали, она непременно выйдет победительницей.

– Оу, ты все это сделала, только чтобы пристроиться к моему заду, Шепард? – съязвила Джек, едва дернувшись и покосившись на женщину, замечая, правда, только рыжую прядь ее волос. – Ты бы сказала, что так сильно хочешь меня, может тогда, я бы не стала пытаться убить этого ублюдка...

Джек тихо рассмеялась и снова сжала кулаки, которые загорелись голубым светом биотики. Ей понадобилась минута, прежде, чем вокруг Джек появился шар, который в ту же секунду откинул от девушки капитана. Джек выпрямилась и немного наклонила голову к плечу, чем вызвала хруст суставов.

– А теперь, послушай меня... – опасно-спокойно проговорила Джек, не убирая свою защиту и смотря испепеляющим взглядом на Джейн. – Я не давала согласия спасти ученых, что ставят опыты на детях. Я дала согласие спасти детей. Эти люди, – она указала рукой в сторону сбежавших ученых. – не стоят того, чтобы их спасать. Хочешь попробовать защитить их? Тогда тебе придется пустить мне пулю в лоб. Я не собираюсь ждать, пока ты победишь Жнецов. Я собираюсь вырвать ему кишки и обмотать их вокруг его шеи. Имеешь что-то против?

Она говорила спокойно, но взгляд ее говорил о том, что любая мелочь, любое несогласие Джейн снова породит бурю, которую уже никакой сраный пилот остановить не сможет. Это ее, так называемая, битва. И она не собирается так просто сдаваться, давая даже лишний час прожить этому ублюдку, что превратил ее детство в ад.