Три года прошло с того момента, как все это произошло, а Кид помнит все так, словно это случилось минуту назад, или около того: она помнит, как горит Мин Жао, она помнит как загнанный далеко в парк Родригез судорожно рассказывает ей всю правду про окружающую обстановку, она помнит, как всаживает нож в живот ЛаКруа и помнит его крики ей в спину. Она тогда ушла и даже не обернулась, потому что знает, что Джек видел саркофаг, потому что тот странный водитель такси со взглядом, который словно дыру в ней прожигал сквозь очки и зеркало, в котором Кид тогда могла его видеть, намекал ей, что в случае, если ключ попадет в руки Князя, то лучше было бы Кид убраться из здания поскорее. Тот водитель... Сказать по правде, он и правда оказался таким, как говорил Джек: забавный парень, в чем-то вне всякого сомнения пугающий, но при этом Кид хорошо знала, что он никогда ее не обидит и никогда не даст обидеть никому другому, словно это был старший брат или отец. Джек так и не обмолвился ни слово о том, что это был за парень: тот просто исчез вместе с мумией и все.
Итак, Кид отдала ключ и покинула здание, а потом земля вокруг небоскреба сотряслась от мощного взрыва, на асфальт полетели куски бетона, смешанные со стеклом и арматурой. Ей навстречу вышел Найс с ребятами, а потом подтянулись и остальные, позвали обмыть триумф с Птенцом, который в считанные ночи стал местной легендой, слухи о которой будут ползти вперед нее самой. Незаконнорожденная принцесса, Анжелика среди вампиров, Зорро Анархов - Кид почему-то была далеко не рада всему, что с ней произошло, ибо до смерти ЛаКруа она думала только о том, как бы выжить, а после - как поскорее забыть все произошедшее. Кид сказала тогда Найнсу, что ее тошнит от этого города и надо бы съездить куда-нибудь и проветриться, развеяться и посмотреть на ночную жизнь Америки. Старая детская мечта, причуда, которая поможет поставить мысли на место, войти во вкус и начать новую жизнь. Прекрасное лекарство, стоит признать.
И вот Кид вернулась в Калифорнию, округ Лос-Анджелес и первым делом направилась почему-то именно в Санта-Монику, чтобы проверить, как там дела у Жаннет, поболтать с ней о каких-то мелочах - бедная девочка после смерти своей сестры все чаще стала страдать от мономаний и Кид застала ее раскачивающейся в углу рабочего кабинета и рассматривающей висящую напротив картину, изрезанную теперь ножом. Наверное, психоз усилился и призраки прошлого полезли в ее маленькую головку с парой хвостиков. Меркуцио был рад ее видеть больше всех и даже уговаривал остановиться именно у него, провести пару дней, гоняя туда-сюда подвыпивших смертных и просто устроить какой-нибудь качественный налет на Шабаш, которых к слову почти вытеснили из города. Кид честно обещала вернуться и придаться подобным утехам, а потом села в такси, попросив просто увезти ее в Даунтаун. Ноги в итоге привели к "Скайлайну", правда с заходом в "Confession", где Венера поспешила обрадовать свою почти коллегу и главного решателя ее проблем, сообщив, что они расширяются до Голливуда, а на счету Кид скопилась уже приличная сумма - Венера взяла на себя смелость открыть накопление, ибо почти правильно поняла, что у подруги крупные проблемы, раз она так стремительно скрылась и даже не попрощалась с ней. В качестве подарка в честь возвращения Кид получила бутылку виски, которая теперь стояла на барной стойке в апартаментах "Скайлайна", так очаровательно одолженных у когда-то прибитого ею парня из заброшенной больницы.
Кид с удовольствием встала под душ и решила, что напьется сегодня в одиночестве, рассматривая потолок или копаясь в компьютере бывшего хозяина жилища, благо, что взломать его для этой Тремер это на раз и два. Только вот острое чутье выдает ей чужое присутствие в квартире и заставлет напрячься. Кид натягивает штаны и майку прямо на сырое тело и осторожно подходит к двери, смотря из щелки на происходящее внизу, косится на мгновение на катану, и потом снова смотрит вниз, замечая подозрительную девицу, которая ищет кого-то.
"Интересно", Кид открывает дверь и выходит к непрошеной гостье, рассматривая ее, принюхиваясь и прислушиваясь к биению ее сердца.
- И что нам надо в чужом доме? - интересуется Кид, упираясь руками в перила и выгибая бровь.