Шесть стадий, шесть шагов к очищению. Надо сделать глубокий вдох и медленно, очень медленно считать до шести.
  Один. Присутствие. Сложнее всего было признать, что зло действительно существует. Первичное, вселенское зло, которое не поддается никакому объяснению. Хотя нет. Всю свою жизнь Ральф был полицейским, и уж кому как ни ему было верить в то, что зло существует. Сложнее всего было поверить в Добро. В Бога.
  Два. Обман. Он поверил в свой дар, в свое предназначение, ушел из полицейского участка и принялся учить латынь. Почему-то он слепо решил, что его Служба, святая миссия, на которую его призвали, поможет ему все преодолеть. А все – это косые взгляды соседей, недоумевающие глаза жены, брюзгливые шепотки дальних родственников. Это был обман. Он понял это, когда на третий месяц ему стало нечем платить налог за дом, и жена с детьми сказала, что уезжает к родителям.
  Три. Кульминация. Следом за ними куда-то пропал и падре. Сказал, что у него какие-то дела в Европе и растворился, как будто ни бывало. Ральф остался один на один с молитвенником и ледяной тишиной. Ему оставалось только сидеть и думать, думать… пока однажды посреди ночи его не разбудил детский смех. Он тогда так и не понял, от какой именно твари спас заблудившуюся маленькую девочку: кажется, это было что-то не очень злобное, но довольно мерзкое на вид. Такое… лысое, с большой головой, как в фильме про «Властелина Колец». И, пока он вел ее домой, Сарчи понял, что не вернется к прежней жизни. Он будет и дальше делать то, что делает. Даже если это означает…
  Четыре. Голоса. После развода он все же начал пить. Как бы сильно он ни верил, сколько бы раз ни повторял себе, что поступает правильно, ему все равно было больно. У него отняли, - вырвали с мясом, - кусок жизни, кусок сердца. Или скорее это его оторвали от той жизни, которую он знал столько лет. Оторвали и выбросили, как загнивший ошметок. Все, что у него осталось, - это пара бутылок виски и назойливая музыка. О да, музыка! Говорят, Жанна Д’Арк во время своего похода слышала голоса, а Ральф во время вылазок слушал песни. Может, это был такой улучшенный небесный сервис? Новое веяние в культуре Небесной Канцелярии: «предсказания для избранных с элементом развлечения». Чтобы не так уныло было идти по пустым ночным улицам, утопая в ледяной воде, или лезть в холодные подвалы, полные крыс и дерьма. Что ж, Сарчи был благодарен за эту каплю разнообразия, хотя ему и так к подвалам и ночным дежурствам было не привыкать.
  Пять. Сопротивление. Их оказалось немало. И откуда только столько мистической дряни развелось в насквозь пропитанном атеизмом городе? Пришлось проштудировать не один десяток книг, чтобы узнать, как называется все то, что он успел повидать. Все то, что успело его избить, порезать и искусать. И еще сложнее было заметать следы. Смешно! Он изгонял из людей бесов, а его за это пару раз забирали в участок. На третий раз он попал в свое родное отделение. И ему предложили там остаться. Сарчи только грустно усмехнулся, когда понял, что так оно и должно было быть с самого начала. Выходя из каталажки, он по дороге забрал свой значок и пистолет.
  - Именем Господа Нашего…
  Ральф не успел договорить фразу, потому что мелодия, до этого ровным лейтмотивом звучавшая в его голове, сбилась. Он повернул голову как раз вовремя: сперва в ушах зашумели помехи, а потом первая мелодия вернулась, но поверх нее загремела вторая.

Die Vernunft und dein Verstand sie schwinden,
Du siehst die Welt nur noch in dunklen Farben.
Für dich hat jetzt und hier die Jagd begonnen,
Das Blut des Schicksals klebt an deinen Händen.

  Ральф вздрогнул. Он не знал немецкого, но перевод этой песни по случайности знал: его напарнику когда-то нравилась эта группа. «Здравый смысл и разум исчезают», - если подумать, это было сейчас очень верно. Очень кстати.
– Как давно я не видел вампиров, – прошипел пришпиленный к стене демон. Сарчи быстро оглянулся на него, но демон даже не пошевешился. Он вытянул шею несчастного молодого парня неестественно далеко и теперь с жадным любопытством всматривался за спину полицейскому. Ральф заколебался. Они стояли в тесном тупике, демону было не сбежать, но и ему было не развернуться. Музыка становилась громче, настойчивее.

Reich mir die Hand, unsere Welt wird brennen.
Der Zweifel und die Angst werden im Feuer untergehn.
Reich mir die Hand, unsere Welt soll brennen,
Unser Stolz und unser Blut in alle Ewigkeit vereint.

  На секунду Ральф позволил себе отвлечься, чтобы удивиться, как легко ему вспоминается перевод. «Протяни мне руку, наш мир должен сгореть, наша гордость и наша кровь навечно связаны». Ему это не понравилось. Очень не понравилось. Наконец, он повернулся боком к одержимому, и вытянул обе руки в стороны. В сторону демона – молитвенник с крестом на переплете, а в сторону смутного силуэта в темноте – пистолет. С вампирами Сарчи еще не сталкивался. Он многое читал про них, но подозревал, что все это – чистой воды ахинея, выдуманная поклонниками Стокера и дешевых ужастиков. Говоря откровенно, Ральф понятия не имел, что сейчас выйдет из темноты, и можно ли это убить путей, окроплённой святой водой.

Spürst du die Kraft, spürst die neue Freiheit?
Geboren aus dunkler Vergangenheit.
Die Erinnerung an dein altes Leben,
Verblasst im Schatten einer neuen Zeit.

  Силу он определенно чувствовал. Он чувствовал ее по тому, как гремела музыка в голове, и по тому, как мерзко, торжествующе хихикал демон, пригвожденный к стене металлическим прутом (что поделаешь? Ради благого дела иногда приходится идти на крайние меры). Сам воздух дрожал от чудовищной, смертельно опасной силы, играючи подкравшейся к ним.
- Покажись! – наконец потребовал Ральф. Его голос прозвучал неожиданно хрипло. – Считаю до трех или стреляю.
На минуту его посетила мысль, что это неправильно: до этого он всегда только защищал кого-то. Изгонял демона из одержимого; спасал девочку, на которую напала неведомая дрянь; выпроваживал из домов духов, запугивающих жильцов. А этот вампир вообще-то пока еще ничего не сделал. Но Сарчи тут же понял, насколько абсурдна эта мысль: если хоть сотая часть из того, что рассказывал о вампирах, была справедлива, то его уже стоило сжечь на инквизиторском огне. И все же стрелять он не спешил.
_______________
Здравый смысл и твой разум исчезают,
Ты видишь мир только в темных цветах.
Для тебя здесь и сейчас начинается охота,
Кровь судьбы липнет к твоим рукам.

Протяни мне руку, наш мир сгорит.
Сомнение и страх погибнут в огне.
Протяни мне руку, наш мир должен сгореть,
Наша гордость и наша кровь навечно связаны.

Ты чувствуешь силу, ощущаешь новую свободу?
Рожденные из темного прошлого.
Воспоминания о твоей старой жизни
Меркнут в тени нового времени.

(Reich Mir die Hand, Blutengel)
Перевод взят с:http://www.amalgama-lab.com/songs/b/blutengel/reich_mir_die_hand.html
[NIC]Ralph Sarchie[/NIC]
[STA]I refuse[/STA]

Вампир едва выступил из темноты, и от его низкого, грудного голоса у Ральфа на секунду перехватило дыхание, как будто его ударили в солнечное сплетение. Его собственное имя неожиданно прозвучало почти как заклинание, и, к своему стыду, Сарчи чуть не поддался ему. Он качнулся вперед, но от следующих слов отшатнулся назад. И тут же мысленно обругал себя: кем бы ни был этот вампир, он был не первым, кто пытался бить по больному. Ральф знал, что потусторонним силам открыто знание чужих страхов и слабостей. Каждый второй демон перед изгнанием угрожал добраться до его детей. И, хоть Ральф твердо верил, что делает свое дело хорошо, что ни одна потусторонняя тварь не успеет добраться до его семьи, он все равно названивал и названивал жене.
  Сарчи резко тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, а потом невольно поднял руку с молитвенником, чтобы локтем вытереть проступивший на лбу пот. Он не слышал обычного ядовитого веселья в голосе вампира, как будто тот вовсе не наслаждался его болью. В низких, хриплых интонациях было что-то совершенно другое. Это что-то сбивало Ральфа с толку и не давало сконцентрироваться. Он не понимал, что происходит. Неопределённость сдавливала грудь, мешая дышать. От подступающего страха секундой с каждой сердце билось быстрее.
  На демона Сарчи уже почти не обращал внимания: тот все равно не мог сказать ему ничего нового. Ральф и сам прекрасно знал, что ходит по тонкой грани, падре еще в самом начале предупредил его, что экзорцист рискует собственной душой, подходя так близко к тьме. Ральфу было плевать: что бы ни говорил скрывающийся в тенях вампир, он вовсе не считал себя мессией и уж точно не считал себя святым. Он осознавал, что обречен сдохнуть в подвале или подворотне под мерзкий хохот какой-нибудь твари, которая рано или поздно заберется ему под кожу и разъест то, что осталось от его души. Но он точно так же еще годы назад осознавал, что умрет где-нибудь на окраине города, истекая кровью, только тогда думал, что виной будет случайная пуля или нож. Ничего не изменилось. Он все еще просто делал то, что делал всегда: защищал родной город от выродков. А то, что он все хуже мог контролировать порывы гнева… может быть, это и приближало его к концу, зато так было меньше возни.
  «Меньше возни…». Вампир как будто прочитал его мысли, когда подкрался сзади и зашептал ему на ухо. Как он успел? Когда? Ральф отвлекся всего на секунду – ему почему-то захотелось объяснить вампиру, как тот ошибается на его счет. Он снова тряхнул головой и рефлекторно облизал пересохшие губы. С трудом сделал глубокий вдох. Попытался ответить что-то, но изумленно промолчал, когда между двумя чудовищами завязался разговор.
  Они обменивались ядовитыми фразами, как будто вовсе не замечая его.
- Может быть, мне вернуться, когда вы договорите? – с нотками нервного раздражения поинтересовался Ральф, запоздало опуская руку с пистолетом. Она почему-то слегка дрожала.
  Он повернулся к вампиру и на секунду снова потерял дар речи: из-под полов широкой шляпы на него снизу-вверх смотрели яркие, светящиеся в темноте желтые глаза. Сарчи видел, как горят глаза демонов, видел, как переливаются чуть различимые в лунном свете призраки, но этот свет был другим. Это было не холодное свечение потустороннего пламени, а теплый, живой и смертельно опасный свет в глазах голодного хищника.
В горле застрял комок из сбившихся слов. Ральф понятия не имел, что хотел сказать, но какие-то слова совершенно точно рвались наружу. Или даже не слова, а просто звуки. Усилием воли он загнал их обратно и сделал два шага назад.
  Чем бы ни был этот вампир, зачем бы он не пришел, у Сарчи было дело. Он обещал самому себе, что будет выполнять свою работу, покуда хватит сил. Это был его уговор с самим собой.
  Резко развернувшись на каблуках, Ральф снова поднял молитвенник и поднес его к самому лицу одержимого:
– Именем Господа Нашего я изгоняю тебя из этого тела и этого мира. Аминь!
  Демон, кажется, тоже утратил бдительность. Избитое и изуродованное худое тело затряслось, демон попытался ударить Сарчи свободной рукой, и тот, не задумываясь, сжал железной хваткой, наверное, уже трижды переломанное запястье.
- Аминь!
  Глаза парня закатились.
- Аминь!
  Музыка оборвалась на середине. На секунду в голове Ральфа наступила гробовая тишина, а потом тело бедного парня с тихим шорохом сползло по стене и осталось висеть на железном пруте. Он еще дышал, но вампир был прав: надежды уже не было. Сарчи неловко выдернул железку и усадил его на асфальт. Парень завалился на бок и перестал дышать. Ральф тихо вздохнул и отошел прочь. Если бы он был священником, то мог бы прочитать над телом паренька отходную молитву. Увы.
  Вернулась музыка, и Сарчи снова вспомнил, что он не один. Теперь вместо громкой, требовательной немецкой песни откуда-то издалека доносилось деликатное, соблазнительное испанское танго. Ральф с неподдельным изумлением обернулся к вампиру, на секунду снова увязнув, как в янтаре, в ярко-желтых глазах.
- Что тебе от меня нужно?
[NIC]Ralph Sarchie[/NIC]
[STA]I refuse[/STA]

Вампир ухмылялся, не скрывая, что наслаждается игрой. А Сарчи с трудом заставлял себя дышать: вдох – выдох, вдох – выдох, вдох… Вампир вдруг снова оказался совсем близко, лицом к лицу, и у Ральфа перехватило дыхание. Он заговорил, но Сарчи было сложно разобрать слова: он тонул в звуках голоса. Низкий рокот слов сплетался с мелодией в его голове и превращался в наваждение, невыносимое и болезненно сладкое.

«Так вот, чего ты хочешь?» - подумал Ральф, почему-то почти уверенный, что вампир прочитает его мысли. – «Так ты добираешься до своих жертв?». В сознании мелькнули обрывки дешевых фильмов о вампирах-соблазнителях: невинные девушки длинных белых платьях, свечи, фраки, поцелуи-укусы под луной. Чушь собачья! В этом вампире, в этом желтоглазом хищнике не было ни капли гротескной готической романтики – только животное желание, и Ральф чувствовал, как оно все быстрее разливается по его собственным венам.

Да, он не любил жену. Да, он черт знает сколько лет назад забыл, что такое настоящая страсть. Но будь он проклят, если это клыкастое отродье сможет сыграть на его…

Ральф не смог закончить мысль, потому что горячий язык, коснувшийся уха, выбил из головы все слова. Вампир пробовал свое новое блюдо на вкус. Ральф плотно закрыл глаза и закусил губу, пытаясь прогнать видения одно развратнее другого. Ему никогда не нравились мужчины, но прямо сейчас он видел тысячу и одну картину того, что хотел сделать с этим, - будь он проклят! – вызывающе красивым чудовищем. И того, что чудовище мог бы сделать с ним. В голове звучала уже не музыка, а отдельные аккорды вперемешку с пьяных смехом и грязными стонами – аккомпанемент какого-нибудь дешевого стрип-клуба. Порядочный семьянин и честный человек, Ральф Сарчи бывал в стрип-клубах только по работе.

Он почувствовал, что в буквальном смысле теряет почву под ногами: еще чуть-чуть, и у него подогнутся колени. Нормальный человек здесь должен был или затрястись от страха, или отдаться на волю наваждения.

– Сгинь! – выпалил Ральф во внезапном приступе ярости. Он распахнул глаза, оттолкнул от себя вампира (ощущение было такое, как будто Сарчи толкнул гранитную плиту), и, не давая себе времени задуматься, выхватил пистолет.

Он мог выстрелить почти в упор, но что-то заставило его опустить руку и стрелять по ногам.
[NIC]Ralph Sarchie[/NIC]
[STA]I refuse[/STA]

- Мне выдают патроны на службе, - процедил Ральф сквозь стиснутые зубы. Голос звучал хрипло наполовину от клокотавшей в горле ярости, наполовину от страха. Вампир получил две пути в бедро и даже не покачнулся!
- Под отчет о том, что я перевожу их на всяких подонков.
  Сопротивляться было слишком сложно. Этот монстр не пытался взять его силой (ни в одном из смыслов), не пытался ему угрожать. Он только соблазнял и шептал обещания.
  «Никогда не будешь страдать».
  Ральф никому и никогда не признавался в том, что ему страшно, что временами он просто разваливается на куски. Ни жене, ни падре, ни даже самому себе. Он повторял, как заговор, что просто делает то, что должен. А, когда это не помогало, доставал из бара бутылку. Он запретил себе жалеть себя. Запретил себе даже думать о том, что его жизнь уже много месяцев состоит из одного бесконечного кошмара. Потому что в этом не было смысла: все шло так, как должно было, и тут уже ничего нельзя было изменить.
  То, что предлагал вампир, то, что витало в воздухе, - пленительное слово «свобода», - было недостижимо, даже если это было больше, чем просто уловка, чтобы добраться до его… что там на самом деле нужно было этому вампиру? Учитывая, что они уже несколько минут стояли нос к носу, и монстр все еще не вонзил клыки в его шею, Ральф начинал все сильнее верить, что тот и на самом деле хотел сначала забраться ему в штаны. И от одной мысли об этом по всему телу бежали мурашки, но непонятно как, скорее всего, на чистом упрямстве, Сарчи еще держался. Он вытянул руки вдоль тела, чтобы не принять вампира к себе.
- Что ты знаешь о страданиях, ты, животное? – почти выплюнул он, делая все возможное, чтобы превратить желание в гнев. Получалось... с переменным успехом. Сейчас ему больше всего хотелось врезать вампиру, уронить его на землю, врезать еще раз, а потом разорвать на нем рубашку. И сорвать эту идиотскую шляпу, которая закрывала пол-лица!
- Ты думаешь, что я хочу стать таким, как ты? – Ральф дышал тяжело и шумно, слова вырывались со свистом. Он старался не отрывать взгляд от нереально-желтых глаз. – Таким же слад…
  Сарчи оборвал себя, в буквальном смысле слова прикусив язык.
- Таким же выродком?
  Ему срочно нужно было что-то придумать, пока остатки здравого смысла еще не растворились в звуках музыки, которая становилось все настойчивее. Но у него не было ни единой идеи, потому что он толком не знал, с чем имеет дело. Единственное, что ему оставалось, - это попытаться разговорить вампира. Но удачной идеей это точно не было, потому что с каждым словом, с каждой двусмысленной ухмылкой похотливого чудовища его воля таяла.
- Ты ведь... ты ведь когда-то был человеком?

Когда вампир вовлек его в болезненно-сладкий поцелуй, Ральф забыл все проклятия, которые вертелись на языке. Как можно было сопротивляться этому существу, которое было одним сплошным искушением? Одним сплошным желанием, чистым и таким восхитительно правильным. Сарчи больше не мог заставить себя думать о нем, как о враге. Ощущение опасности исчезло. Ральф сам наклонил шею, поставляя голову, против воли соглашаясь на все, что готов был дать ему вампир.
  Но тут в голове загрохотала музыка. Похоронный марш, очень символично, если вспомнить, что вампиров считают живыми мертвецами. Ральф чуть заметно вздрогнул, только сил бороться у него уже не было. Он обнял вампира за талию. Пистолет выскользнул из пальцев, громко клацнув об асфальт. У экзорциста не было шансов победить в этой борьбе, нужно было признаться в этом самому себе: вампир воплощал все тайные желания Ральфа Сарчи –сильный, страстный, бесстрашный, не связанный никакими глупыми правилами. Да, где-то в глубине души Ральф отчаянно мечтал стать таким же. Или хотя бы прикоснуться к этой дикой мощи. У экзорциста не было шансов победить, потому что он не хотел победы. Но это отнюдь не значило, что человек, Ральф Сарчи, собирался покориться.
  Он притянул вампира ближе и теперь уже сам поцеловал его. Музыка снова изменилась. Сегодня решительно все паранормальные силы, и добрые и не очень, хотели свести его с ума! С наслаждением впившись в пугающе горячие губы, Сарчи прислушался:

“No matter where you go
I will find you
In the place with no frontiers
No matter where you go
I will find you
If it takes a thousand years”*

  Он оторвался от поцелуя и улыбнулся. Вот теперь в эту безумную игру в вопросы можно было играть вдвоем. Сарчи наклонил голову ниже, почти положил ее на плечо вампира и прошептал:
- Я вижу человека, который давным-давно потерял что-то, а теперь ищет. Который обрел свободу, но забыл, зачем она была ему нужна. Что ты можешь мне дать? И что ты хочешь получить от меня?

____________
*  Clannad – I Will Find You
[NIC]Ralph Sarchie[/NIC]
[STA]I refuse[/STA]