Маленькое потерянное дитя.
Что ты будешь делать теперь, лишившись любых опор и открыв для себя мрачный мир человеческого ребёнка. Что ты будешь делать теперь, когда твоё детство и приятные впечатления о новом дне рассыпались в прах, оставив после себя серое небо, запрятанное за окном. Твоя по праву Империя разваливается на части, утопая в алчности нового правителя и всепоглощающей чумы.
Что же ты будешь делать, Эмили?

Всё начинается с появлением первых кошмаров, где на последнем издыхании Джессамина Колдуин говорит что-то своей дочери и навеки закрывает глаза. Чужой наблюдает за этим – наблюдает пристально и осторожно, не участвуя в процессе разрушения привычного человеческого мира. Он ничего не делает, когда девочка почти на грани, и только иногда, чтобы она окончательно не сломалась, забирает её кошмары, изменяя их на более добрые воспоминания и помогая её воссоединиться с матерью или отцом, или с ними вместе. Делает он это не из любви или заботы - Чужой за столько лет не смог, да и не пытался воссоздать в себе подобные эмоции, - просто ему было интересно посмотреть на то, что выльется в итоге из того, что он начал медленно, но претворять в жизнь. Маленькая история большой Империи, которая должна удовлетворить интерес хранителя Бездны.

Это было очередным сновидением Эмили Колдуин, которое начиналось как обычный и ничем не примечательный детский сон, но что-то в нём творилось странное, начиная с мелких деталей и заканчивая общей картиной. Весь мир был словно чужой, хотя имел те же размеры, цвета и образы маленькой девочки, но заметит это Эмили сама или нет – было другим вопросом.
Задумано это было не так просто и воссоздано не из глупой прихоти, просто настало то время, когда стоило начинать воздействовать на юную настоящую императрицу, чтобы получить вариант желаемого будущего с отдельными изменениями, на которые способны только отчаянные люди. Начиналось всё это с освобождения Корво, а вот чем закончится, имея тот нечеловеческие силы и человеческие желания отомстить - оставалось только на воле судьбы. И, конечно, Бездны.
Ведь нужно было довести его до настоящего отчаянья, чтобы получить интересный результат.
И сейчас, обитая внутри человеческого сна, Чужой пристально рассматривал каждое действие младшей Колдуин и ждал возможности показать ей свои силы.

Сны – пространство великих свершений и поступков, скопление невероятных мыслей и фантазии; место, где сбываются самые сокровенные мечты.
И самые страшные кошмары.
Эмили Колдуин хрупка и невинна, и весь мир её начинает распадаться на части, когда она осознаёт, что что-то не так. Детали её Вселенной разламываются на куски, где – исчезая, а где – будто отталкиваясь от земли и зависая в воздухе. Медленное исчезновение привычного; медленное осознание. Джессамина Колдуин не поворачивается, хотя её голос, во сне ещё такой живой голос призывал дочь  и продолжал говорить какие-то вещи. В конце концов, и она стала иллюзией, за секунды поменяв положение и оказавшись распростёртой на мраморном полу. Застывшее умирающее тело продолжало делать последний выдох, а глаза смотреть куда-то наверх, будто в пустоту. Не самое приятное зрелище для ребёнка. И всё это исчезает по велению хранителя Бездны – распадается, как и окружение, на мелкие части и растворяется в воздухе. Если, конечно, окружающее можно было назвать воздухом, а место – чем-то привычным и знакомым. С началом изменений это пространство превратилось из детского сна в привычное обитание Чужого, и только девочка, маленькая невинная девочка, остаётся здесь ожидаемым гостем. Бездна не должна её пугать, нет, но юное сердце, непривычное к таким переменам, могло учудить всё, что угодно.
Сам Чужой не появляется – не настало его время, но и окружения хватает для того, чтобы приковать любопытный взгляд. К такому он пытался готовить её заранее, но вряд ли разные мелочи в течение многих снов сделали это настолько точно. Маленькая Эмили Колдуин и её прошлое возникло перед его взором, и тут и там возникая деталями в Бездне – разные мелочи – от первых кукол и почти незнакомых лиц, детали из разных путешествий и важные вещицы памяти. На деле далеко не всё из этого она помнила сама, но для Чужого Эмили была словно открытая книга, и жизнь её в будущем уже предполагает несколько важных развилок, которые не оставят хранителя Бездны без внимания. Каждое её движение и выбор отражается в виде почти невидимых линий и переплетений. Ничего не происходит просто так, и любая мысль или её отражение находит свой ответ в этой паутине, вызывая  определённую реакцию в виде невидимой волны.
Когда он считает, что время пришло, то возникает за ней в своём привычном облике, чтобы осмотреть её ещё раз. Он смотрит пристально на неё и через неё, и, заметь она это, такое бы испугало ребёнка б не хуже прежних кошмаров.
А потом он исчезает, чтобы оставить маленькую девочку наедине со своими мыслями, и появляется вновь уже в виде голоса, приветствуя её в своём мире, который стал её временной обителью.
- Здравствуй, дорогая Эмили, - скорее всего, она даже не вспомнит об их разговоре или отдельных моментах, до последнего считая это сном, пока не признает, что нечто потустороннее гораздо ближе, чем она могла думать. Юная Колдуин ещё совсем ребёнок, и ей не стоит труда принять что-то новое за настоящее, особенно когда это и будет являться таковым на самом деле.
Он не показывает ей Империю в том виде, в каком она есть сейчас. Он не вытаскивает из реального мира детали сгнивающего в чуме Дануолла и делает так, чтобы ничего лишний раз не напоминало юной императрице об её отце.
- Я ждал твоего прибытия, - заинтересованный голос будто приглашает юную Эмили отправиться в путь, затихая где-то дальше, по новосозданной дороге из камней, которые витали в пространстве. Если она переборет возможный страх, если будет уверена, что это всё ещё её сон, если найдёт хоть какую-то причину не отказывать себе я в этом, она проследует следом, и уже там из впечатления или, может быть, любопытства даже заговорит с ним. Чужой знал о любом из вариантов, но не был уверен, какой именно выбор сделает Эмили до самого последнего.

Бездна может сотворить что угодно, и предмет, бьющийся в руках Чужого, настоящее тому подтверждение. Голос из этого предмета, женский приятный голос продолжает петь песню из прошлого – колыбельную, которую матери поют своим детям на ночь. Продолжает биться и жить в холодных руках, пока хранитель Бездны дожидается его нового «владельца».
А сейчас… почему бы не сделать эту ночь немного приятней?

Казалось, будто он слышал её мысли - забавное было бы умение, не теряй оно здесь своих возможностей. Нити будущего, заметные только Чужому мерцают и бьются, словно человеческое детское сердце. Он наблюдает за Эмили с интересом и даже находится гораздо ближе к её хрупкому телу, чем ей может казаться. Его присутствие  ощутимо, и, если бы он мог дышать в обычном человеческом понимании, девочка бы обязательно это услышала.
И, вероятнее всего, испугалась.
Она не сразу отвечает голосу, нормальная реакция, пытается справиться и быть снова сильной, как того требует её статус и положение. Чужому стоит быть мягче, но он даже не знает, как это, и только вслушивается в её голос, полный смелости и отваги. Он ждёт, когда она сделает шаг навстречу.
- Но ты ведь и сама знаешь ответ, дорогая Эмили, - отвечая на её вопросы, дорога перед ней крепнет и, будто паззл, идеально собирается по кусочкам – даже швов не видно. Где-то там, на конце пути, её ждет нечто важное, что должно облегчить юные страдания и боль, но Чужой снова не уверен и осматривает все возможные вариации будущего, прежде чем готов заговорить снова. Проходит всё это за считанные секунды – влияние даёт о себе знать, и голос слабочеловеческий голос, снова говорит свою речь:
- Чтобы мы наконец-то встретились. Всё просто, - голос не изменяет ни темпа, ни выражает никаких эмоций, он просто есть – в каждой частичке Бездны и звучит отовсюду, затихая только, когда заканчивает речь, - я давно наблюдаю за тобой.
Он не говорит ни о матери и прогулках в кошмарах Джессамины, ни о Корво с его иллюзиями и сломленной верой; он готов протянуть ей невидимую руку и провести дальше в новый мир, где прежние кошмары и воспоминания становятся размытыми и бессмысленными. Чужой вытащит из этой девочки столько боли, сколько она сможет позволить и рассеет её по окружающему их миру, чтобы оставить только напоминанием, Бездна готова стать тем самым местом, куда сбегаются потерянные дети, но только с осознанием того, что это что-то изменит.
- Я не причиню тебе вреда, в этом нет никакого смысла, - как и в помощи, если откровенно. Но последнее даёт  шанс на развитие чего-то интересного и необычного, что может изменить будущее этой девочки и самой Империи полностью – повернуть всё с ног на голову, чтобы эта деталь истории Эмили Колдуин была записана во все исторические книги.
Чтобы её запомнили так же, как мать.
Хотя, конечно, от неё только зависело, в качество кого её запишут в фолианты истории – в качестве нового героя на троне или убийцы, забывшем о прошлом. Здесь даже Чужой не был уверен в точной цепочке событий, что ещё больше разжигало его почти_человеческое любопытство.

Сердце в его руках затихает, заканчивая петь свою колыбельную. Оно хрупкое и нежное, почти как и сама Эмили Колдуин, только в отличие от неё уже не может на что-то влиять. Только звать за собой.

Отредактировано Outsider (2015-09-25 11:54:40)

Понимание в её глазах заставляет Чужого слегка растянуть губы – человеческий жест, который вызывал у самого хранителя Бездны редкое, но всё-таки любопытство. Он всматривается в неё, изучает, словно поглощает в собственных объятьях, которые представляла собой Бездна. Её решимость, её любопытство, её попытки выглядеть взрослее, чем она есть – всё это целиком привлекало к себе только больше. Нити будущего продолжали цепляться друг за друга, превращаясь в тугую толстую нить.
Она задает вопросы. Повторяется, пытаясь понять главное – причину своего нахождения здесь и такую заинтересованность с его стороны. Но как объяснить обычному человеку суть протекающих в Бездне процессов? Как объяснить, что от её выбора в будущем или настоящем может измениться судьба Империи? Как объяснить ребёнку, что она просто заинтересовала того, о ком привыкли читать на ночь кошмарные сказки матери своим детям. Чужой не сразу отвечает на вопрос – медленно проплывают останки колонн и зданий, частицы воспоминаний в плотной прозрачной массе этого пространства. Невидимый глазу Эмили образ юноши с чёрными глазами где-то рядом – ожидает своего часа, чтобы показать свою истинную сущность, но не испугать. Только не испугать.
- Ты интересна, Эмили Колдуин. Дитя, познавшая обе стороны человеческой жизни, - на мгновение он умолкает, прежде чем закончить, - ты смогла выдержать сложное испытание, несмотря на свой возраст и преследующие тебя кошмары. Я готов тебе помочь, - хотя в последнем, как Чужой был уверен и раньше, не было никакого смысла. Это должно было стать подарком на будущее, где вместо привычных колонн и арок окружение сменялось картиной не кровавой расправы, а возможного будущего, которое никогда не наступит. По утрам она бы не помнила об этом, но ночами спала бы спокойнее. Конечно, сны о чём-то хорошем были бы только частью того, что она могла бы видеть. Сам Чужой готов был посещать её во снах гораздо чаще, чтобы узнать наследницу престола лучше, чтобы дать ей возможность за короткое мгновение оказаться в другой части Империи, которой правила её мать. Чтобы по желанию юной души они могли оказаться на берегах Пандуссии, где прелести погоды девочка ощутила бы на своём теле. Он был готов показать ей множество вещей и мест, о которых поутру она не вспомнит, и только со временем, осознавая каждый раз и воссоздавая в голове картины из расплывчатых фрагментов воспоминаний об одной из ночей, она соберёт картину.
И тогда Чужой решит свой главный вопрос.

Эмили, дорогая Эмили, такая смелая и беззащитная, проходит по импровизированному мосту и пытается держать себя в руках. Слова из её уст, тихие, но уверенные, льются и льются и словно застревают в плотном воздухе Бездны и поглощаются ей навсегда. Она продолжает петь песню из прошлого. Весь свой короткий, но насыщенный путь.
- Я могу остаться в твоём мире безликим собеседником и наблюдателем, дорогая Эмили. Если ты не готова…
Но Чужой был уверен в обратном – тугая сплетённая нить судьбы проплывала перед самим носом маленькой девочки, но она не смогла бы увидеть её или ощутить – нить держится совсем рядом, тянется от её запястья; повернись она в обратную сторону и нить порвётся. Но Чужой совсем рядом, его образ готов собраться из частиц места, до которого добралась Эмили. Оно было близким ей местом – плодом её памяти и фантазии, чтобы она смогла хоть немного успокоиться и прийти в себя.
Идеальное место для того, чтобы снова стать ребёнком.