Мужика звали Билл. Ему было за сорок, сколько точно за сорок — Йен не знал и знать не хотел, он был бизнесмен дохрена при деньгах и телохранах, которые ходили с ним везде, даже в гей-клубы.
Йен ему чем-то приглянулся с самого первого танца.
— Кёртис, — сказал Йену администратор, отозвав его в сторонку. — Слушай сюда. Это — очень важный наш клиент. Понимаешь?
"Кёртис" кивнул. Он понимал, конечно. Только вот трахаться с каким-нибудь откровенным мудаком он не собирался даже ради работы. Мало ли, в конце концов, гей-клубов в Чикаго? И вообще — он, может, хотел себя на другом поприще каком попробовать. Он только еще не придумал, каком, но обязательно придумает. Может, из него выйдет супер-мега-охуенный тату-мастер. Ну и что, что он не умел рисовать. Может, это его судьба, и тогда рисовать он научится за пару недель. Научился же вон стриптиз танцевать! И тоже же супер-мега-охуенно. Биллу, например, понравилось.
Билл был не какой-нибудь мудак, а нормальный мужик, приличный, симпатичный, странного от него не хотел и хотел, чтобы трахали его, а не он. Йена это со всех сторон устраивало. Немного смущало только то, что трахом все не ограничивалось: Билл любил поболтать. Но, в общем-то, Йену было не влом послушать. Он и слушал. И понимал, что у богатых дохрена своих проблем, но от проблем бедных они мало чем отличаются. Только там, где он не спиздил вертолет, Билл вполне себе спиздил и сторговал дохуя тех самых вертолетов.
Те же проблемы, другие совсем масштабы.
Обычно разговорчивость на Билла нападала еще в машине, когда он  подхватывал Йена от клуба после смены. Сейчас он был почему-то молчаливым. Йен этому особого значения не придал.
Йен вообще вел себя легкомысленно, пока за ними с Биллом в номер не вошли билловы телохраны. Серьезные такие ребята, один черный и огромный, второй белый и тоже огромный — и жутко напоминавший Йену Терри Милковича. Не рожей даже, а исходившим от него ощущением бессмысленной жестокости. Разумеется, Не-Терри-Милкович Йена бесил.
— Эй, — сказал стягивающий с себя футболку Йен, на них оглянувшись и повернувшись назад к Биллу, который отошел чуть в сторону, к столику, налить себе какого-то дохуя дорогого вина. — Знаешь, я не осуждаю, серьезно, у всех свои приколы, но на этих я, если что, не подписывался.
Не-Терри-Милкович что-то фыркнул. Йен крутанулся в его сторону, моментально раздражаясь, обжег взглядом. Этот мужик давно напрашивался на то, чтобы ему яйца оборвать.
Слишком остро напоминал о тех трех годах, что Йен хотел не просто забыть, а нахуй вымарать из своей памяти без остатка. Чтобы никаких, блять, Милковичей. Даже Мэнди, да, потому что с Мэнди это все началось.
На плечо Йена легла рука. Непривычно тяжело так легла.
— Успокойся, Кёртис, — сказал Билл. — Или, может быть, Филипп?
Йен моргнул.
— Что?..
Билл смотрел на него невыразительно. Так, будто Йен был ему никем и звать его было никак. Совсем не так, как раньше. Ладно хоть руку с плеча убрал, но это что-то не успокоило — наоборот.
Йен не был дураком. Да, в общем-то, и семи пядей во лбу быть не надо было, чтобы понять, что он оказался в немилости. Семи пядей во лбу надо было, видимо, быть, чтобы знать, с чего вдруг. Йен вот нихуя не понимал. И с какого, спрашивается, перепуга Билл его за Липа принял?
Билл отошел к окну.
— Думал, я не узнаю? — сказал он. — Я, знаешь ли, успел решить, что по-честному тебе нравлюсь. Что тебе обещали? Простить дезертирство и вертолет?
— Да какое дезер…
И тут Йен наконец-то понял.
Называть его именем его старшего брата мог только тот, кто был связан с армией. Йен ведь в армию подавался именно как Лип, сам не прошел бы по возрасту. Ему вон до сих пор восемнадцати не исполнилось, блин.
Билл был связан с армией. Билл, блять, продавал на сторону вертолеты. Билл ему это рассказывал несколько дней назад, обводя пальцем его гордую патриотическую татуировку, а Йен фыркал только и пропускал половину его слов мимо ушей. Но только половину.
Даже половины было слишком много.
В горле у Йена напрочь пересохло. Он оглянулся на охранников. Рожа у Не-Терри-Милковича была омерзительно довольная; увидев, что Йен на него смотрит, он эдак демонстративно размял пальцы и шагнул в его сторону.
Медленно.
С ним собирались, походу, играть, как кошки с мышкой. Рыжей такой.
— Сука, не подходи, — попятился Йен и уперся в очень неудачно стоявший столик.
— Ты все еще не понял? — голос Билла звучал мягко-мягко, как будто он ребенка неразумного увещевал.
Все, блять, Йен прекрасно понял. И раз сбежать ему было некуда, то сдаваться без боя он не собирался. Никому. Ни Биллу, ни тем более Не-Терри-Милковичу.
Он нащупал за спиной стоявшую на столике бутылку того самого дохуя дорогого вина. Недолго думая, вцепился в нее и ебанул ей по краю со всей дури, так, чтобы в руке осталось только горлышко с острыми краями.
От пуль пистолетов, за которые схватились и Не-Терри-Милкович, и Черный, Йена розочка бы не спасла, но ему было похуй, потому что сейчас, против двух бугаев и до кучи Билла, его бы не спасло ничто, кроме ебаного чуда. Йен об этом не думал. Думать Йен мог исключительно о том, что Билл был, по идее, нормальный мужик с нормальными понятиями. Билл не стал бы, разобравшись с ним, еще и от семьи его избавляться.
А если и стал бы, то не добрался бы хотя бы до Микки.
Который, небось, и на похороны свою задницу притащить не соизволит.
Сволочь женатая.

— Филипп, Филипп, — сказал Билл. Йен сделал шаг в сторону и крутанулся в попытке одновременно и на него посмотреть, и не терять из поля зрения вооруженных телохранов. — Это бесполе…
И тут все завертелось.
Йен так и не понял, откуда появился еще человек. Это все было охуеть как внезапно. Йену, по-хорошему, надо было бы дать стрекача, пока на него всем было похуй, но он только судорожно стиснул в руке треклятую бесполезную "розочку" и смотрел, как красиво оседает на пол вырубленный Черный и как медленно, с пугающей буквально грацией разворачивается к незваному гостю Не-Терри-Милкович.
Из ступора Йена выбил как раз незваный гость со своим приказом. Только вот бросился он не на Билла. В Билла Йен швырнул со свободной руки какой-то подобранной тут же вещью, надеясь, что это его достаточно отвлечет от… что бы он там ни пытался сделать. Сам же — кинулся к обмякшему Черному, чтобы схватить его пистолет. Пистолет был куда актуальнее блядской "розочки" в том пиздеце, что происходил в номере, и до кучи чуть ли не единственным шансом Йена из пиздеца выйти на своих двоих, а не вперед ногами.
Йен не успел ни избавиться от своего оружия, ни ухватить чужое — его сшибли. Билл. Они укатились куда-то в сторону; хорошо, не на осколки разбитой бутылки еще.
Физически Билл был сильнее. Немного выше, пошире в плечах, крупнее. Йен, конечно, плевать на это хотел, смог даже куда-то лягнуть, вышибая болезненный ох и ухмыляясь этому на секунду как безумный. "Розочкой" ударить уже не вышло. Перебороть? Тоже хрена с два.
Йен в итоге оказался вообще на животе. Оседлавший его Билл вдавил его рожей в жесткий ковер и резко выкрутил запястье руки с "розочкой", и Йен взвыл, выпуская отбитое бутылочное горлышко из пальцев. Билл сгреб его за волосы и приложил пару раз со всей дури, пока он не перестал сопротивляться. Снова дернул на себя, заставляя выгнуться. Продержал так на несколько секунд дольше, чем следовало, пробормотав себе под нос что-то, что изо всех сил пытавшийся не заорать от боли Йен не смог разобрать.
— Увидимся… Филипп, — рвано выдохнул ему на ухо Билл, прежде чем в последний раз ебнуть головой об пол и выпустить.
Йен лежал, смотрел, как тот убегает, и думал, что теперь точно не жилец. С этого конченого параноика станется решить, что Йен не только пытался выведать его подковерные секретики ради личной выгоды все это время, но и помогал высадившему двух его телохранов спасителю.
"Спасителю", ага. Который теперь, наверное, Йена прибьет сам, не станет ждать, пока Билл почешется разобраться до конца. Потому что нахрена ему свидетели? Особенно такие, что не помогли нихуя. Но кто ж знал, что Билл окажется из настолько боевых? А еще, блин, боттом.
Везло же Йену на таких ублюдков.
Йен перевернулся и, гримасничая, попытался сесть. Из-за гудящей головы и того, что он не мог нормально опираться на больную руку, вышло не очень. Но запястье по идее было вывихнуто, не сломано. Нос сломан не был тоже, уже не по идее, это он точно знал. Повезло, можно сказать — если забыть на секунду, что его "спаситель" сейчас его с гарантией пристрелит.
Ну хоть сдохнет красавчиком. И топлесс. Футболку-то успел еще давно, блин, снять.
Йен глянул на "спасителя" и еле сумел подавить рвавшийся наружу нервный ржач.

Отредактировано Ian Gallagher (2015-06-27 22:14:51)

Йен от предостерегающего взгляда "спасителя" вздрогнул — и отвернулся, чтобы не видеть, как тот вышибает из Черного мозги. Ему и без этого хватало материалов для кошмаров.
"Спаситель" ходил чертовски тихо. Йен не услышал, как тот подошел — или, может, у него просто в ушах слишком громко звенело, хрен знает. Он только посмотрел, обнаружил того над собой, смеряющим его внимательным таким взглядом, и сглотнул.
Ну вот оно, да. Интересно, его труп хоть семье-то вернут? А, какая в жопу разница. Денег нормально его похоронить все равно не найдется.
И Микки все равно не придет.
Вместо того, чтобы всадить ему пулю в лоб, "спаситель" вздернул его на ноги. Йен пошатнулся, но устоял, поймал левой рукой брошенную футболку.
— Кёртис, да, — хрипло подтвердил он. Прозвище всяко было безопаснее.
Раз уж он остался, мать его, в живых.
Некстати вспоминался прошлый раз, когда его держали под прицелом пистолета. И тоже ж ведь не добили.
Он покосился на Не-Терри-Милковича. Не-Терри-Милкович полулежал у стены с рукояткой ножа, торчавшей из шеи. Йен выдохнул и, шипя от боли, принялся натягивать футболку: "спаситель", так и не назвавший себя, был весьма убедителен. Разговаривать с копами Йен не хотел категорически. Драпать со "спасителем" он тоже не хотел, но если уж выбирать из двух зол… К тому же у "спасителя" все еще был пистолет, и прибить Йена он мог в любой момент. Дохуя значимый такой аргумент за то, чтобы свалить в его компании и не особо думать о том, чтобы от него слиться в туман.
О том, нахрена он "спасителю" был нужен вообще, Йен задумался уже после того, как они добрались до переулка напротив отеля. Йен баюкал больную руку, которая стала болеть еще больше после его неловкого прыжка-выпадания из окна первого этажа, и смотрел на подкатывающие к отелю машины копов.
Йена там видели. Никаких его данных у сотрудников не было и быть не могло, в этот конкретный отель Билл его привозил вообще впервые, он даже не очень представлял себе, в какой части города находился. Но искать его — будут. Билл был упрямым человеком, Билл не остановился бы, пока не закончил бы начатое. Биллу нужен был Йен.
А "спасителю" наверняка нужно было добить Билла. Не по души телохранов же он приходил.
— А у меня есть шанс с этого всего еще и денег поиметь? — сказал Йен, чуть развел плечи, глянув на "спасителя", и осклабился. Нервный ржач снова пришлось давить в зародыше. — Охренеть. Ну… хер знает, тысячу?
Называл он наобум. Как-то не до прикидок было, даже примерных, сколько он там танцев за двадцатку делает за смену, и уж тем более не до умножения. К тому же он не мог никак избавиться от ощущения, что в чем-то был подвох. Просто так "спаситель" вытаскивать бы его не стал, бабло до кучи предлагать — тем более. Цифра значения тут никакго не имела.
— Делать-то что надо будет? — поинтересовался он, хмуро "спасителя" разглядывая.
Йен и рад бы был подумать, что танцы или хотя бы трахаться. Трахаться он бы не отказался, у него в "послужном списке" европейцев как раз не хватало. Американцы были в количестве, мусульманин целый один был, а вот европейцев не было. Это надо было исправить. Да и этот конкретный был вполне симпатичный, с акцентом таким интересным, да еще и ростом пониже. Был бы не киллером — цены б ему не было.
Но что танцы, что секс были дохрена маловероятны, по крайней мере, без дополнительных условий. Скорее что-то, связанное с Биллом. Выманивание там на живую приманку, например. Йен на роль приманки, если подумать, подходил идеально.
Он поежился, на секунду пожалев, что его не пристрелили.
Без перекуров, значит…
— Сигарет у тебя, наверное, нет? Перекурить напоследок? — без особой надежды спросил он. — И это. Нам валить бы. Эти окрестности начнут прочесывать скоро, если еще не.

Потенциальное "всё" Йена не порадовало, но он прекрасно понимал, что выбора у него не было. Никакого. Себя ему, если откровенно, было не слишком жалко: выживание — было инстинктом, вбитым в подкорку, а зачем жить — он в последнее время понятия не имел. То же, что Билл знал номер соцстраха Липа и мог вычислить по нему остальных Галлагеров… Это был пиздец. В сравнении с ним все проблемы "спасителя" казались Йену мелкими. Но, по крайней мере, вместе у них был обоюдный шанс разрешить дело к взаимной же выгоде.
Если, конечно, гениальные идеи "спасителя" же их не прикончат раньше времени.
Когда они подкатили к компании обдолбанных, Йен на всякий случай изобразил гримасу поувереннее, хотя уверенности ему как раз сильно не хватало. Он на ногах-то, раз на то пошло, не то чтобы уверенно стоял, вынужден был таки опираться на европейца. Обдолбанные вроде не заметили. Ну, или решили, что он сам из их числа, одно из двух. Хитрость плана Йен прочухал только тогда, когда "спаситель" потащил его за наркотами следом. Ну да, те как крысы, прятаться по углам умеют, а им то самое как раз и надо.
На внезапно трущобной улице он почувствовал себя… как дома. В пустом доме, до определенной степени, тоже. Типичного галлагерского шума не хватало категорически, а в остальном — такая же развалюха.
Когда они устроились, Йен сел, прислонился к стене рядом с тем самым окном, запрокинул голову, прижимаясь затылком. Сидеть было хорошо. Еще лучше было бы лечь, но на полу он пока растягиваться не хотел — спасибо, блять, на сегодня с него хватит, — а больше было некуда.
Место было не самым плохим. Бывало хуже. Йен вспомнил групповой дом, вспомнил и фостерную семью, с которой торчал несколько лет назад что-то в районе недели, вспомнил, что как-то они вообще жили в машине. Вот где был пиздец. Тут хоть какая-никакая крыша над головой, не ледяной пол и компания приятная.
Йен фыркнул. Дожил — считать компанию наемного убийцы приятной.
А сигарет все-таки не хватало категорически. И обезболивающего какого. Жалко, обдолбанные обдалбывались чем-то радикальным: от косяка вместо таблетки ибупрофена Йен сейчас бы совсем не отказался.
— Чувак, — глянул он на "спасителя", — ты на улице сказал, что "псы" охотятся за свидетелями. Кто считается свидетелями? Если у меня дохрена братьев и сестер, которые в душе не ебут, где я — они ведь не считаются?
Ему надо было знать. Под раздачу мог попасть как минимум Лип, чьим именем Йен воспользовался. Как максимум — все. Это Моника… ну, там, где всегда носит Монику, а Фрэнк из всех неприятностей выходит сухим из воды. Тоже всегда. Две, блять, константы жизни Галлагеров.
— И что мне надо будет делать — обрисуй все-таки тоже, я не понимаю. Ну то есть, — Йен неопределенно махнул здоровой рукой, — если ты надеешься, что я знаю, где этот пидор может сныкаться, то зря. Я его видел только в клубе и по отелям. Где его ловить — тоже представления не имею. А светиться прям сильно, если что, мне нельзя. Военная полиция за дезертирство ищет.
Поминать еще и вертолеты Йен не стал. Хватит с него блядских вертолетов. Тысячу, если ему таки перепадет с этой всей заварушки деньгами, он протратит на сведение блядской татуировки. Он и так местами жалел о том, что ее вообще сделал, это было напрочь импульсивное решение, хорошо еще, не на жопе сказал рисовать. Теперь жалел тем более. Если бы Билл не начал у него выспрашивать, с какого перепуга он решил задекларировать свой патриотизм в столь радикальной форме, не было бы этого всего вообще. И с пробитым черепом в номере отеля валялся бы сейчас вовсе не Черный.
Йен вздрогнул, неловко потер здоровой рукой тыльную сторону шеи, не глядя на "спасителя".
Нет. Себя ему все-таки было жалко тоже.

Йен посмотрел на сидящего напротив "спасителя" со скепсисом.
— Рядовым был. Райаном, блять. Что, другие версии есть, что ли?
Он не пытался сдерживать язвительность: якобы ходячим мертвецам можно и не такое, а "спасителю" он, по идее, нужен. Ну, раз тот его так упрямо до этих ебеней тащил, а не прикончил еще в гостинице.
Того, что европеец шуточку про рядового Райана может не понять, Йен как-то не рассматривал. Классика, мать ее. Пересекает границы и континенты. Ну и фильм охуительный, не без того.
— Да я так и так покойник, — откликнулся он. — "Псы" твои, Билл, копы, военная полиция. Ты. Но как бы если ты мне бабло собираешься заплатить, подразумевается, что ты меня после всей этой заварушки не убьешь, если за два дня найдешь Билла, так? А раз не убил до сих пор — я тебе нужен, чтобы Билла как раз поймать. Иначе я не понимаю, почему я еще дышу вообще. Неважно. Короче. Меня загребут — твой шанс встретиться с "псами" радикально приблизится к ста процентам. Беспокоиться больше тебе надо, как по мне.
Ему, конечно, надо тоже: в тюрьму ему не очень можно, все-таки гей, да еще работавший стриптизером. Но он и так беспокоился. Надо было, чтобы побеспокоился и "спаситель".
Йен глянул на то, как любовно начищает свое оружие "спаситель", и сглотнул, немного залипнув. Мысли от короткого наблюдения за рисовались одна пошлее другой, Йен ничего не мог с собой поделать: траха ему нормального нихрена не досталось, а свербящее под кожей желание никуда не девалось. Уже энное количество дней как.
Он уставился в потолок, запрокинув голову, заставил себя думать о другом. О Фионе и Деббс, Липе с Карлом, мелком еще совсем Лиаме. Ладно, раз хотя бы от "псов" его родне ничего не грозило, все уже было не так плохо. Еще бы теперь так сделать, чтобы не грозило от Билла…
Его лучшим шансом на это "спаситель" как раз и был. Ну, и помощь "спасителю" в том, чтобы Билла убрать.
Йен начал рассказывать, так и не сводя глаз с потолка.
У Билла не было родственников, кроме жены и детей. Две дочки учились в Англии, жена жила шоппингом в Париже, прилетала в США только на мероприятия. (Йен спросил, увидев фото у него в кошельке, когда Билл просил его вытащить карту — вот Билл и ответил.) Жена, по его словам, была в курсе его страсти к молодым парням и не возражала. Разделяла даже: у нее якобы был свой миловидный молодой любовник. Пока Билл не лез в откровенную политику, Биллу было можно практически все.
Йен вспомнил пару названий отелей, остальные — тупо не смог; вспомнил, что Билл угощал его пирожными из кондитерской с дебильным названием а-ля "Мечта поэта"; вспомнил, что Билл бы завсегдатаем гей-клуба. Рассказал про блядские вертолеты. Про то, что Билл считает себя патриотом, но бизнес для него не окрашен в цвета чьего бы то ни было флага. Деньги есть деньги, будь они хоть доллары, хоть монгольские тугрики, так Билл рассуждал. И, конечно, Билл любил потрепаться о своих шкафных скелетиках в постели.
— …а еще у него есть, видимо, привычка внезапно включать блядскую паранойю и убивать людей из-за своих каких-то глубоко эротических фантазий. Ну, этого хватит? — поинтересовался он наконец. — Или мне еще позы его любимые перечислить там?
Чем это могло бы помочь в ловле Билла на живца, Йен понятия не имел, но мало ли. Опять же: отомстить таким образом "спасителю" за слишком, гм, горячую возню с пистолетами он был бы совсем не против.

Йен хмыкнул и глянул на своего "спасителя" чуть внимательнее. Не то чтобы он сейчас был слишком разборчивым, но "спаситель" был ничего. Такому он в принципе не отказался бы показать, не только потому, что тот его мог ножом, с которым теперь возился вместо пистолетов, прямо тут и прирезать.
— Да какая разница, по каким, правда. Он же богатый, работает с армейскими заказами, военные контакты есть. Наверное, как-то так и. Я хуй знает, правда, — пожал Йен плечами. Вопрос же "спасителя" поставил его в тупик. — Письма… Не-а. Только звонил с уличных телефонов. Вернее, устраивал такую хрень, звонил не я сам обычно. Нам нужны будут перчатки и всякое такое дерьмо, да? Чтобы не оставить отпечатков? Журналы, ножницы для вырезания букв, клей?
Йен представлял себе, как это делается, только по всякому кинотрешу — навроде "Зодиака". Там, правда, такие письма маньяки писали. Сам он и не пробовал, и не знал, и знать ему было категорически неоткуда. Как от копов драпать с низкого старта — это он знал отлично, да, как выговориться из потенциального ареста… ну ладно, не знал, это вотчина Липа с его подвешенным языком была, но чтобы анонимные прям послания? Нет, это точно не про него было. Он со словами настолько ловко обращаться не умел.
Еще Йен не знал, что для того, чтобы написать анонимку в полицию, надо было обязательно пойти в ресторанчик. Он задумчиво потер себе загривок, глядя на вывеску местечка, к которому его притащил "спаситель". Местечко даже с улицы выглядело поразительно прилично, несмотря на то, что работало ночью.
— Ты уверен, что меня туда в таком виде пустят? — спросил он хмуро, съехал рукой с загривка в волосы, еще больше их растрепывая. Он, конечно, привел себя в условный порядок перед тем, как они вывалились из заброшенного дома, хотя бы кровь стер везде, где заметил, но все равно — парень в майке и заплеванных вином джинсах явно не был типичной клиентурой такого вот места. — Может, в бургерную какую-нибудь? Там всем похрен будет.
Не то чтобы Йен отказывался от годного ужина за чужой счет. Но он подозревал, что в приличном месте в том фантастическом случае, если он попадет внутрь, официанты на них скорее вызовут полицию. Если, конечно, "спаситель" не придумает какой-нибудь красивой отмазки. Что там, например, Йен, шедший домой из магазина с бутылкой вина, влетел на каких-нибудь гомофобных гомофобов, которые пытались его этой бутылкой выебать, а "спаситель" пришел на помощь и повел его отпаиваться и отъедаться в приятное местечко после такого шока.
Да, с придумыванием годных отмазок у него было примерно так же хуево, как и с умением управляться со словами.
— И это, — вдруг вспомнил Йен и посмотрел на "спасителя", приподняв брови. — Как мне тебя называть-то?
"Спаситель" ведь ему никак не назвался, а как-то называть его было надо. Если он, конечно, не передумал еще насчет ресторанчика и не решил, что Йен прав насчет забегаловки.