"Уходя уходи", - гласило негласное правило, почти постулат, маленькая истина, и Миднайтер был бы очень рад ей следовать. То есть Миднайтер был бы действительно рад оказаться тем самым сильным парнем, который бы смог, но кое-что не получалось даже у него. Впрочем, даже не все в его жизни были так оптимистично настроены и верили, что он могуч.
И правильно, как оказалось
Возвращение в команду не сопровождалось ни ритуальной поркой, ни косыми взглядами с "я же говорил", ни каким-то торжественным ликованием, да в общем-то стоило привыкнуть, что Штормовой Дозор это команда взрослых людей, у которых очень редко хватает сил на большую порцию сарказма.
Один был взгляд, вполне закономерный, и Миднайтер его ожидал. Он порой расстраивался, что красные пластины закрывают глаза не полностью, и прекрасно видно, куда он смотрит. А смотрел он на Аполлона. Задумчиво и по возможности не слишком долго, не слишком вызывающе. Ему не хотелось, чтоб первая неделя началась с полу-намеков Хоуксмура и вполне прямых слов в лоб от Дженни. Дженни вообще могла его в бараний рог завернуть, но разве же Лукас будет признавать это на каждом шагу.
Просто извиниться перед Аполлоном он не мог. Извиняться он не мог, не умел, и это касалось ещё глупее, чем гуталиновое мороженое. Ну да, со сравнениями Миднайтер тоже дружил так себе. Но уж как есть.
Тем более, Лукас не считал, что он очень сильно виноват. То есть с точки зрения каких-то там человеческих чувств, норм правил и личных отношений, он был не прав, оставляя Эндрю одного. Но он же не бросил его на произвол судьбы, вокруг была всё та же команда, его любимая Инженер - Лукас скрипнул зубами, - даже Проекция давно вернулась на постоянную основу. Да и сколько раз сам Миднайтер говорил, что мир суров, и сколько пережил Аполло, чтоб это не знать. И сколько раз Миднайтер ему рассказывал о себе, о том, что он занят в мире другим, что он не совсем человек и далеко не нормальный, и... и вот в итоге всё равно пришел.
Можно было бы ничего не говорить. Пойти в свободную каюту, жить там, отправиться в Афганистан и перерезать парочку радикалов, работать и дальше. Но он видел взгляд Аполло и видел проблему. Попробовал сначала себя убедить, что проблема исключительно в его состоянии: душевный раздрай часто влиял на то, как Эндрю действует на миссиях. О, Миднайтер до сих пор был убежден, что он не поверил ему в той ситуации с Гарри Теннетом, прикинувшимся Теневым Лордом, из-за того что накануне Лукас сказал ему "нет".
А один факт наличия проблемы не давал Миднайтеру сделать вид, что всё как положено. Потому что он никогда не убегал от них и не прятал голову в песок, он пер напролом и вообще-то очень любил Эндрю.
А это и ежу понятно, что когда кто-то уходит из твоей жизни, и глупо делать вид, что он ушел просто из команды, потом возвращается и молчит, то это не красит его как взрослого и сильного человека. И того, кто может прикрыть спину. Миднайтер, возвращаясь в команду, как-то автоматически посчитал, что что бы там ни было, прикрывать, вытаскивать и мстить за Аполло это снова его обязанность, взятая самим. И никем неоспоримая.
Потому он постучался в его каюту и постарался перехватить розы так, чтоб они не выглядели щитом. Красные, три десятка и три штуки, не слишком огромный, но и не маленький, длинный стебли с огромными шипами, как на костюме Лукаса, который знал, что Эндрю очень романтичный парень. В этом они тоже не особо сошлись, если не считать романтичных комплиментов пикап мастера Миднайтера.
- Привет, - как можно более спокойно сказал Лукас, когда дверь открылась, он увидел Аполлона и легкую тень на его лице, - я пришел поговорить. Пустишь?

Запах еды, ещё не готовой, Миднайтер ощутил, как только дверь открылась. У него был очень острый звериный нюх - а, может, и острее, смотря какой зверь, - и он точно знал, что Аполло будет обрезать розы, ещё когда тот только взял их в руки.
- Я не спец по цветам, но они такими и должны быть, - заметил он со своеобразной интонацией, которая вроде как должна была выразить некие сомнения в своей правоте и не посягательства на ум другого, ожидание аргумента, с которым он готов согласиться, с одним единственным уточнением: Миднайтер в своей правоте никогда не сомневался.
Аполлон готовил, хотя у него не было никакой необходимости есть пищу, от этого не зависел его организм, сила и нормальное состояние. Но он всегда хотел нормальной жизни, всегда хотел приблизиться к тому, как "делают все люди", потому эта каюта, где они жили вместе раньше, выглядела почти как фотографии из какой-нибудь американской мечты. Миднайтер не знал, зачем это, а потом начал с ним завтракать, бросив напоминать, что пища ему не нужна. Он даже привык спать на кровати, потому что там спал Аполло, и его даже можно было попросить быть чуть-чуть теплее.
Пока Лукас был скитальцем, пытался переварить всё то, что произошло в Саду Богов, с Грейсоном, с его "матерью", вернулись все его привычки от проведенных на улице лет. Он перемещался в разные места как настоящий скиталец. Те места, где он иногда проводил ночи, больше подошли бы жителю Спарта. А чаще всего это были в принципе нормальные жилища, потому что они принадлежали в принципе нормальным людям. Но спать с ними в кровати оказалось... неуютно? Видимо, так. Он этого и не делал. Аполло вообще был первым в его жизни, с кем он завел отношения. Хоть какие-то. Было ли так же с Эндрю, он точно не знал, хотя мог точно сказать, что если и да, то совсем немного. Они оба были неопытными в том, каким должен быть идеальный союз.
Просто Эндрю был идеальным, и не смотреть на него, даже сейчас, даже в первую встречу со всей командой после возвращения, когда он старался, чтоб это не было навязчивым, не получалось. Эндрю всегда был для него первым и единственным чудом света. Всё остальное - вампиры, гиперпространства, встреча с Гитлером, а так же встреча его сапога с яйцами Гитлера дважды, межвременной патруль, - на этом фоне меркли.
- Мммм... - очень интеллектуально выдал Лукас. Сейчас Эндрю внимательно на него посмотрит, отложит ножницы, наклонит голову в другой бок и сведет брови к переносице: Лукас же не отличается бедностью словарного запаса, умеет рубить фразами, - мне надо было самообразовываться.
Когда надо было что-то обрубить, Лукас был мастер. А вот когда собрать... К сожалению, мелодия его души напоминала лишь об ошибках. За то время, что он был один - фактически, без команды, его "группы поддержки", без кого-либо рядом и без этого крепкого плеча, - он успел побывать с кем-то ещё, но всё это оказалось не то.
И как же глупо это звучало: Миднайтер раньше не признавал рефлексий, глупого "поиска себя" и вот этого стремления быть нормальным. Делай свою работу и не ной, это его принципы. И вот он ушел, чтоб что-то понять. Понял мало чего, но зато понял, на сколько Эндрю был тем единственным и неповторим. Во многих смыслах.
- Да, я пришел поговорить. За это время я много, где побывал, и это были не самые лучшие места, - а когда они были лучшие, кроме вот этого конкретного места, - я многое понял. Я не извиняюсь: я никогда не извиняюсь, и мне было необходимо это время, мне нужно было знать  о себе хоть что-то. Всё, что я мог о себе сказать: я машина для убийств. Почти робот. Ты всегда хотел, чтоб я что-то делал как человек, я не знал, как делают люди. И до сих пор не знаю.
"И в одной из версий, если я ещё раз скажу "я", ты сломаешь мне нос", - об этом Миднайтер тактично умолчал и лишний раз говорить не стал. Выдержал паузу.
- И я пришел не для того, чтоб сделать ещё хуже, чем было. Поверь, ты лучший человек из всех, кого я встречал. Я вернулся, потому что понял, что не могу быть ни нормальным, ни человеком. И тут я могу принести пользу.
Лучше бы Аполло его избил. В самом деле, так было бы гораздо проще, чем говорить словами.

"Зачем тебе всё это?" - готовка, книжная полка, чистота в каюте-квартире, то, что называют домашним уютом, и всё это он поддерживал здесь, чтоб ощущать себя комфортно? Так, как ощущал себя Миднайтер рядом с ним?
Запоздало пришло осознание, что в отличии от него самого, Эндрю был более самодостаточен и не нуждался в поиске: он и так знал, чего хочет в жизни, и что для этого нужно делать, он делал, жил, может, это и было правильно не только для него но и в принципе? Не метаться  и попробовать выдохнуть? Миднайтер не умел ни выдыхать, ни расслабляться, потому что ему нужно было заниматься тем, для чего он создан, а создан он был теми, кто не гнушался в своих целях использовать разменной монетой жизни невинных. Миднайтер ушел именно по этой причине. Что-то в голове перемкнуло. Как будто прозрел. Как будто кто-то удерживал.
- Нормальные люди не бросают, я не нормальный. И будь ты нормальным, ты бы не говорил со мной, - может, это и была вовсе не попытка стать как все, может, Эндрю просто и не заморачивался, а делал как хочет? Но в то же время Лукас хорошо помнил его желания выбраться из всех шкафов. Когда-то он не собирался становиться супергероем, теперь ему нужно было большей открытости, но, кажется, смирился. А ведь Лукас ходил с ним в тот бар, где о нём теперь спрашивал даже бармен и пытался научить житейским мудростям. Неправильным меж тем. Аполло вот знал, что делает, когда делает.
Он старался казаться спокойным, даже равнодушным, но Лукас ощущал меняющуюся частоту сердечных сокращений, его давление, подмечал мелкую мимику. В конце концов, не надо быть сверхумным, чтоб заметить, как Пол демонстративно занят делом.
- Я должен был тебе объяснить. Ты сказал, что тебе интересно. Я считал, что ты должен знать, и я пришел поговорить об этом. Пришел всё решить, потому что ты мне дорог, и я буду следить за твоим состоянием. Это в любом случае. Мне нужно знать, мир у нас, и если не мир, то знать это и всё решить, как-то дальше общаться. Но я всегда могу исчезнуть, если ты захочешь, чтоб я это сделал.
Это вряд ли было то, что хотел услышать тот, кто скучал. Кто говорил, что полюбил его. Миднайтер не очень-то верил, что есть смысл его любить, и это немного даже душило порой, когда он должен был делать какой-то выбор. Между тем, провести лишний час тут, в этом уютном гнезде того, кто мог очень высоко летать, или идти убивать террористов. И он всегда выбирал второе. Потому что не умел по-другому.
- Послушай, я правда не примерный семьянин. Я плохой человек, я не любовник, не отец, не друг, я тот, кем должен быть. В том-то и проблема. А ты - действительно лучший, кого я встречал. Во всех смыслах. Мне теперь есть с чем сравнить... И только тебе решать, как глубоко ты готов меня принять. Может, теперь ты меня всё же ударишь? Так будет честнее.
Миднайтер не был мазохистом, чтоб откровенно напрашиваться ради боли. Просто так бы он смог нормально говорить, а пока что Аполлон по-прежнему был совершенством, по-прежнему был слишком хорошим, и отсутствие эгоизма подталкивало Миднайтера сбежать как можно скорее, исчезнуть и больше никогда не портить жизнь этому человеку.
Миднайтер, мучающийся угрызениями совести, это что-то ужасное и неправильное, ошибка мира. Другой вопрос, что воплощением его совести и был Аполлон, потому сейчас было очень трудно. Именно это и имел ввиду Лукас, говоря Дженни, что чувства опасны, они деструктивны, они лишние в их работе. Ведь всё это могло его запросто разрушить изнутри.
"Черт, я ведь тоже ужасно скучал..."

"Твою мать", - подумал Миднайтер, когда Аполлон долго молчал и выдерживал совсем уж долгую паузу. Но это был не вариант с "сказал и ушел". Если бы он говорил здесь "нет", то так бы и было, потому что зачем лишний раз что-то долго обсуждать, если решение принято? Теперь он перевалил решение на плечи Аполло, дескать, сам выбирай, уйти мне или остаться, а я постою, приму твой выбор, промолчу.
Нехорошо это было всё. Миднайтер был ещё тот бесчувственный ублюдок, но мог адекватно оценить, что заслужил его Эндрю, а от чего его стоило поберечь. Как минимум от себя и своего дурного характера. Вариант со сбежать был слишком прост и возвращал в то самое состояние, где есть проблема, от от проблем он не бежит. Сдерживаться? Вести себя приличнее? Возможно.
Возможно, ему уже стоило понять, что он сам должен поработать над их отношениями хотя бы чуть-чуть. Принести цветы и искренне сказать о том, какой Эндрю замечательный, безусловно, здорово, но, черт возьми, если бы он не жил на Оке и больше выходил в свет, то перед ним бы очередь выстроилась с желающими завалить букетами и комплиментами, лишь бы он в ответ одарил их своей улыбкой. Аполло, может, не понимал этого или думать не хотел, но вот Лукас со стороны точно мог сказать: так оно и будет.
Слова о том, что он устроился и ничего не собирается делать, задели. Миднайтер не бежит от проблем и он не оправдывается, он не должен, да, он тот, кто есть, но сидеть сложа руки тоже не для него. Аполлон знал его как облупленного, понимал всё, что он говорит, понимал его характер и мотивацию на столько, на сколько не мог понять никто другой. Лукас никому не давал узнать этого, если не хотел.
Он был чертовым скрытным параноиком. Аполлон был просто скрытным, и у него были для того поводы. Вот Лукас его подвел, например.
Миднайтер сначала подумал, что Лукас просто не ожидал от него чего-то иного и пропустил это мимо ушей, но потом, когда тот резко вспылили, понял, что он не сразу заметил. Видимо, не ожидал. И только годы тренировок и сдержанности не дали втянуть голову в плечи, когда по кухне разлетелись ошметки от удара. Очень мощного злого удара.
Когда кто-то бил Аполлона, нападал на него, проявлял злость и агрессию, оскорблял его, то Миднайтер был первым, кто лез вперед, чтоб переломать обидчику шею. Он даже не планировал разбираться, не виноват ли в этом сам Эндрю, потому что ну как он может быть виноват? Вот сейчас у Аполло был обидчик, и Лукас стоял и не дергался, чтоб размазать того по полу и куску стены. Потому что обидчиком был он сам. Стало немного мерзко и противно: он очень деструктивен сам по себе, он разрушает всё вокруг и даже тех, кто искренне ему доверился.
- Эндрю, - он позвал его так, будто хотел остановить от нежелательного и безрассудного поступка. Как будто "Эндрю, будь благоразумней", но эту фразу ему стоило сказать самому себе. Аполло был очень трогательным. Несмотря на свои габариты, он был нежным и ранимым парнем, который заслуживал в жизни много хорошего. И не он первый посмотрел в сторону Лукаса, Лукас сам проявлял к нему столько внимания, что практически привязал парня к себе.
- Я сделал столько ужасных вещей по отношению к тебе, - в его голосе проскользнуло сожаление с легким испугом осознания, и это было почти как извинения, тот уровень, на который он был способен. Миднайтер подошел к нему, съехал вниз и сел близко, кладя ему руку на плечи и сгибая в локте, чтоб зарыться пальцами в длинных отросших светлых волосах, очень приятных на ощупь.
- Я вел себя как настоящий кретин, Эндрю, - он ткнулся носом Аполло в висок и потерся об него, обнимая Эндрю, - тебе не за что извиняться. А я постараюсь быть лучше. Обещаю тебе.
Обещания Миднайтер всегда держал: вот уж это Эндрю точно знал. С этим он ни разу не подвел.
"По крайней мере я могу его защитить... Хотя кто его защищал, когда меня не было?"
- Я помогу тебе прибраться, и... - "ну же, давай, сделай хоть что-нибудь, что может ему понравиться", - вместе приготовим обед? Правда, я не очень готовлю. Но я постараюсь.
Миднайтер потянул Лукаса на себя, чтоб устроить его голову на своём плече. Он был согласен и просто посидеть вот так.
- И я тоже скучал, Эндрю.

- Брось, я правда чудовище...
Двадцать минут с Аполлоном - и мир немного другой, и Миднайтер в нём другой. Он даже расслабился, прижимая к себе того, по кому скучал, и хорошо, что кругом не было никого из врагов и не должно было появиться, потому что он концентрировался на другом. Он привык удерживать себя в состоянии полной боевой готовности каждую минуту, карбоновые мышцы и разум способствовали, но Аполло пробуждал в нём иные чувства. Он вообще пробуждал в нём чувства, которые никто не будил. Но сейчас было как утешение бы говорить о том, что спал он только с ним, ел он только с ним и сидел вот так в обнимку только с ним. Дескать, я мудак, но вот смотри как ещё.
- Ох, не плачь, солнышко, - Миднайтер переместил ладонь ему на щеку и потерся своей о светлую макушку, - тебе не стоит плакать.
Он улавливал каждое изменение в состоянии Эндрю, даже если не смотрел ему в глаза.
- Хорошо. Что веришь, несмотря на моё поведение, это многое значит для меня, - теперь оправдать эту веру очень важно.
Губы сами собой растянулись в улыбке, когда он услышал любимы смех, улыбающееся лицо, почти что светящееся. Он сам мог бы светиться, если бы умел, а пока просто зажимал его крепко и смотрел. Такая улыбка горы свернуть могла. Или как минимум собрала бы армию тех, кто пойдет за неё совершать подвиги.
"Окей, Аполло. Подвиги. Хорошо".
Когда стол рассыпался пеплом, Лукас подумал, что мог быть на его месте. Вот был Миднайтер, потом секунда, и его уже нет, а Полли только посмотрел. Ну, в теории. На практике Трент полностью ему доверял. Огромная мощь заключенная в этом немаленьком, но всё же человеческом теле тем сильнее притягивала и возбуждала, чем больше Миднайтер осознавал всю её силу.
Так что угроза сломать позвоночник была воспринята им нормально. По его расчетам, сейчас Аполлон этого сделать не мог, потому что не хотел, но вот кто знает, а не захочет ли он в будущем, если Лукас действительно решит взять ещё один "отпуск".
- Можешь сделать так ещё раз, - Лукас широко улыбнулся и сам его крепко обнял. Из карбоновых мышц он весил минимум килограмм на тридцать меньше Эндрю, потому и был таким ловким и быстрым, но тоже запросто мог его поднять и понести на руках, хотя и не обладал такими огромными способностями, как его парень.
Который вообще-то был достаточно ревнив и даже как-то приревновал его к женщине. В тот день он сначала доказывал Миднайтеру, что они даже "почти любовниками" не были, а потом Лукас его впервые поцеловал, и всё завертелось. И приревновал между этими двумя происшествиями. Всё же Аполло был восхитительным человеком.
- Серьезно? Не хочешь вместе приготовить и вместе поесть? - Миднайтер сверл брови, отскребая печень со стены, - я думал, тебе такое нравится...
Впрочем, не стоило начинать искать ошибку в суждениях, просто у Эндрю рождались другие варианты.
- Сходить в бар? Если честно, я не знаю, нравится мне в баре или нет, - он пожал плечами: он ведь пытался это всё выяснить, он говорил об этом, - эй, здоровяк...
Он отложил тряпку и поймал Аполло за руку, призывая подойти к нему поближе. Лукас на всех смотрел сильно сверху вниз, потому что от природы был без пяти сантиметров два метра, да ещё и подошва ботинок его существенно увеличивала, но Эндрю всё равно был выше. Лукас ещё расставил немного ноги в стороны и ткнул его носом в подбородок.
- Если ты меня поцелуешь, то мы пойдем туда, где нравится тебе. Сегодня никаких заданий: ты, я и любое место, что ты выберешь. У меня есть обычная одежда и даже обувь, - хоть раз они действительно должны были сделать так, как хотел Аполлон, тем более, тогда он будет дольше и шире улыбаться, а это было уже тяжелой артиллерией по убежденности Миднайтера чего-то не делать, - ну что, целуешь меня?

Миднайтер загадочно улыбнулся и кокетливо придвинулся к Аполло, касаясь кончиком носа его кожи. Он как обычно был теплым, мягким и очень большим. Шире, выше, крупнее, тяжелее, горячее. Даже волосы его за три года отросли до приличной длинны, а за время своего отсутствия Миднайтер мог заметить, что они стал ещё белее.
Но дело было в том, что он действительно кокетничал с ним сейчас, и он не помнил, бывало ли такое раньше - он же всегда прямо в лоб говорил о том, какой Эндрю горячий, какой у него шикарный зад, прекрасные глаза, и какой он чудесный, и это звучало либо восторженно-пошловато, либо чересчур умилительно, причем второе чаще всего, - и где он успел нахвататься. От кого?
Может, от тех тонких-звонких мальчиков, что он успел выловить из сайта знакомств? Как хорошо, что Аполло не был похож ни на кого из них. Они оказались либо скучными до зубного скрежета, либо слишком заносчивыми, и Миднайтер даже шею кому-то хотел свернуть, но не стал, чтоб лишний раз не привлекать к себе внимания хотя бы в интернете.
- Ну, ты дашь мне полчаса, я посмотрю ролики на ютубе и научусь танцевать, - он же учился сражаться в стиле противника за тридцать секунд, с танцами как-нибудь справится.
Лукас взял его ладонь и переместил на свою ягодицу и заставил сжать её там же. Он давно этого не чувствовал. Он вообще никому не позволял себя так трогать, кроме Аполло. А Аполло даже и не смотрел ни на кого в его отсутствие. А ведь на корабле всегда обитал Джек Хоусмур, и тут Лукас просто не мог быть не объективным: Джек был видным и привлекательным мужчиной. Благо, его больше интересовали Инженер и Нью-Йорк. Он всё же больше по городам. Хорошо хоть Око Бури не обхаживал.
Целоваться с Эндрю приятно было всегда, особенно, когда он держал его лицо, и можно было ощутить всю его силу, но при том ноль процентов враждебности. Ни одного намека на неё, поглощающее спокойствие.
- Я же сказал: мы пойдем, куда ты захочешь. Любое место. Хоть гей-парад в Бразилии с перьями и боа. Я согласен, - с другой стороны, эти знакомства научили его чуть проще относиться к публичности. Он таки сумел привить себе мысль, что в каждом месте его не будет поджидать какой-то враг. Это действительно было так.
Прежде, чем уйти переодеваться, Лукас поцеловал его запястье и с минуту что-то выискивал во взгляде.

Жизнь у них была такая, что умереть можно было на следующий день. Миднайтер не собирался этого делать и не дал бы погибнуть Аполло, в любом случае, пока они были рядом, первым бы умер он сам, а он - очень живучий и неубиваемый. Но всё это намекало, что тормозить не стоит. Вернулся, помирились, вперед, налаживать личную жизнь. То, что они пришли куда-то вместе, было видимостью нормального. На самом деле, между ними ещё лежала огромная пропасть, созданная поступком Миднайтера. Ему стоило продолжить говорить. Рассказывать о себе он по-настоящему мог только Эндрю, и нечестность, обманные пути и хитрости они оставили три года назад, когда Лукас ещё не мог прямо попросить своего нового друга - черт, как они вообще называли это дружбой, в то время, как он всем твердил про своего парня, кроме самого парня, - сходить с ним на дельце.
- Хорошее местечко, - машинально прокомментировал Лукас, следуя за ним, - ты часто сюда заходил?
Он едва не спросил ревниво, с кем, но глупый вопрос: он мог и не ждать возвращения главного козла своей жизни, его просто мог никто не интересовать.
- Тебя тут знают. Скажешь, что пришел с бойфрендом?
Аполло выбрал самое удачное место, и Миднайтер его мысленно похвалил. Ещё он успел понаблюдать за местным контингентом. Вечером людей было не то что бы много, но достаточно, враждебности же не чувствовалось. Да и он узнает, если что-то будет не так.
- За всё время, что я себя помню, только ты смывал с меня кровь после того, что со мной бывало где-нибудь на операции, - это не то что бы как признание в любви, это настоящее признание, хотя он и в слух мог произнести это слово, религия не запрещала, - мне захотелось докопаться до своего прошлого. Сад имел информацию, но один говнюк выкрал данные, и я до сих пор пытаюсь его догнать. Мне хочется узнать, кем я был, где родился, чтоб почувствовать себя кем-то, кроме Миднайтера. Я бы мог заниматься всю жизнь этим, и так, скорее всего, и будет. Каждый раз, когда информация выскальзывает у меня из рук, я думаю, что у нас не очень-то много выбора. Тебе никогда не было интересно узнать всех подробностей, Эндрю? Я всё время удивлялся... ты живее меня.

Возможно, вопрос был и не значительным, но с другой стороны, Миднайтеру показалось, что Аполло бывал тут гораздо чаще, чем говорил, потому что просто запоминающихся парней было много: фитнессеры вошли в моду, каждый второй стремился накачать себя стероидами, а у Полли даже вот "любимый столик" был. Очень удачный любимый столик.
Впрочем, понятно, почему он запоминался, он не был просто большим парнем, он был реально добрым и отзывчивым, иногда улыбался, а если он грустил, а в баре в одиночестве часто грустят, то напоминал котёнка. Да, каждый раз, когда Лукас пытался от него отдалиться, ему было физически трудно удерживать свою линию сурового мудака, который всё решил, Пол смотрел своим взглядом, немного удивленным и шокированным, и внутри всё обрывалось.
Потому что Миднайтер рассчитывал, что тот ожидает от него подобного, но нет, Аполло упорно верил в лучшее, верил и доверял ему, а он подрывал его доверие, и это было так неправильно. Это почти можно было назвать ужасным, если оно таковым не было в действительности.
И одновременно поразительным. Эндрю не просто верил в него среди всех людей, он ещё и видел не только бездушную машину для убийств, что приводило Миднайтера каждый раз к нему ближе. Конечно, надолго ушел он впервые. И в последний раз точно. Ранее они всё никак не могли сойтись, и Лукас сознательно несколько разд отдалялся и каждый раз пытался понять, готов ли он к таким настоящим чувствам. Вот Эндрю был готов, но не потому что поверхностный или глупый, нет, просто он натерпелся в жизни: за счастье надо побороться, а он счастья хотел и заслуживал его как никто другой.
"Давай, Лукас, это и есть твоя обязанность в отношениях: делать его счастливее".
Сидеть было не очень удобно, потому что хотелось подвинуться после этого поцелуя, он действительно вышел нежным и приятным, не просто беглым или требовательным, скучающим, а таким, как обычно бывали поцелуи между ними. Но вместе объятия пришлось вытянуть под столом ноги и прижать их к ногам Аполло - тепло ощущалось хорошо через одежду.
- Я найду информацию, Полли, я не должен вмешивать в это тебя, - Лукас вытянул руку вперед, чтоб перехватить его пальцы, - просто хотел сказать, чтоб ты знал: мне важно знать кто я. Не просто так, а чтоб считать себя человеком, понимаешь?
Готовить вместе, держаться за руки, ходить на концерты: какой в этом был смысл, если он всё время не ощущал себя кем-то, кроме того, кто должен выполнять эту грязную работенку? Это не был подвиг или жертва, он, наконец-то, смог понять и представить, как может жить дальше и не один.
- Я знаю, о чём ты думаешь, Эндрю, - его талант, компьютер в голове, всё ещё позволял просчитывать мышление сердечного друга, - ты сомневаешься во мне и моём постоянстве: правильно, я заслужил это. Я не буду просить тебя не сомневаться, такое можно попросить только поступками, но я попрошу тебя не переживать. Обещаю, что больше не сделаю тебе больно. Да, я знаю, что я настоящий большой ублюдок, но я действительно испытываю к тебе это... чувство.
Оно было единственным в жизни Миднайтера, которое никак иначе не называлось, не объяснялось и не имелось в базе для суровых воинов. Но описывалось множеством эпитетов и фраз, и в груди щемило, и улыбка плясала, и даже взгляд его менялся и теплел в момент, когда встречался с красивыми глазами.
- Твои волосы отрасли очень сильно и побелели. Я буду трогать их сегодня вечером - они очень мягкие. Я не соврал тебе, мой хороший, - всего час в сумме в его обществе, и он окончательно перешел в фазу "зачем искать другую цель в своей жизни?" - если ты захочешь танцевать, то пойдем танцевать. И я не буду торопить или делать недовольное лицо. И это не подвиг, чтоб ты меня простил. Я хочу, чтоб теперь ты радовался, и если я могу, Эндрю, если я могу сделать так, то сделаю.

Пока что всё было почти хорошо, но Лукас чувствовал, что им, причем им обоим, придется ещё столкнуться с проблемами. Основная будет это самое недоверие, и нет, Полли ничего ему не скажет плохого, но собственные мысли, боязнь вновь столкнуться с одиночеством и этой проблемой. Нет, Эндрю не будет таким дураком, чтоб бросать Лукаса, пока тот не бросил его, но он может закрываться, недоговаривать и в конце концов банально мучиться при видимости хорошего положения вещей.
Но всё же самое хорошее положение вещей заключалось в том, что Трент действительно забрался к нему так глубоко, что мог понять почти всё.
Миднайтер затылком ощутил окружающую агрессию как раз где-то за спиной, но сдержался, перехватывая руку Аполло на своих волосах, погладил горячую кожу. Конечно, он будет трогать его всего ночью, если Эндрю настроен впустить его сразу максимально близко.
"Ну, что за кретины?!" - редкий момент, когда Миднайтер жаловался на назревающий конфликт. Нет, он и не жаловал их, но и не пытался влезть в каждый, чтоб разнять или помахать кулаками, кое-что действительно было не его делом. Но сейчас они должны были сидеть, концентрировать внимание друг на друге, и Мид бы, может, удержался, но Полли встал. Очень глупо было ожидать, что Лукас не встанет следом.
Он, конечно, сначала помедлил, вытер губы салфеткой, а потом подошел следом. Слова-то его не задевали, слов он сам много знал, мог ещё поделиться. Но вот обливать Аполло какой-то гадостью...
- Это была последняя капля, - ответил он Эндрю в тон. На фоне него Мид был и ниже, и меньше в объемах, да и без своего шипованного костюма или хотя бы плаща, поглощающего свет, он не выглядел таким устрашающим. Но это для тех, кто не умел читать по взгляду. - Это мой парень.
Трент сообщил это пьяному тоном "это была твоя самая большая ошибка в жизни", но на пьяного эффект не произвело, только вызвало ещё одну волну про сраных педиков, и Трент первым же ударом свалил его на пол, пробив стопой точно в квадрицепс бедра. Он мог бы ему ещё посочувствовать, но нужно было перехватить руку того, кто слишком бойко, смело и самонадеянно кинулся на него со своей бутылкой. Послышался хруст ломающейся кости - Мид очень крепко схватился за его руку, - и тот упал на пол. Ещё одного он приложил локтем в челюсть, попутно знакомя его голову с барной стойкой, от чего на ней тряхануло все стаканы, но на этом приключения парня не кончились, Лукас схватил его обратно и именно его голову выставил на приветствие летящего кулака от его приятеля, которому сразу после достался крайне незамысловатый, но очень сильный хук справа. А кто сказал, что обойдутся без переломов челюсти.
Он не пропустил ни одного удара, уйдя ото всех. Часто приходилось драться с техничными противниками, и их бой мог подзатянуться. Вообще, Лукас был бойцом хорошим, даже когда отрубались его способности - бывало пару раз, - он оставался таким, но очень сильно терялся и почти в ступор впадал, хотя мог по-прежнему любому навалять, просто привык полагаться на чутье и внутренний компьютер, а не реакции на анализаторы. Тем не менее, сейчас всё работало, и он просто быстрыми и крепкими ударами отправил всю компанию поочередно в нокаут. Нет, конечно, досталось паре кресел, бутылки разлились и покатились по полу, какой-то ещё стакан задели, но в целом Лукас уловил посыл Аполло. Кажется, любимый мог им гордиться.
- Вау, - раздалось где-то в воцарившей тишине, Трент пожалел, что это "вау" принадлежало не Полли, хотя закономерно, он сам мог творить воистину волшебные вещи. Он подхватил два тела, другие поволок по полу за одежду и руку. Грузоподъемность "я держу одной рукой хаммер", вес которого в среднем две-три тонны, Полуночника не подводила. И не оставлять же тела тут.
В общем, как только они оказались на улице, Лукас произнес короткое:
- Дверь, - и закинул неприятелей в портал. В следующий раз они будут думать головой. Ну, только если они не оказались в каком-нибудь племени людоедов.
Когда он зашел обратно, все опять посмотрели на него, но Лукас постарался разом одарить присутствующих взглядом "что, тоже хочется?", кроме, разумеется, Аполло, который был у стойки, что-то говорил, но замолчал, когда Лукас вернулся и пошел прямо к нему.
- Они в Африке, - и Эндрю-то знал, что он не врет...
- Хорошо, мы уже полицию вызвали, - а вот бармен, видимо, подумал что это какой-то эвфемизм для "в отрубе".

- Да, я сделал это, - мысленно Лукас закончил фразу за Аполло и ответил на неё же, причем так же размыто, раз он решил по очевидным причинам не уточнять. Они всё ещё были в кругу незнакомых людей, и даже несмотря на то, что Аполло соврал ему, что бывал тут нечасто, и всех них видел далеко не в первый раз, они не переходили в какой-то другой ранг и статус. И Миднайтер не пропитывался ни к кому симпатиями просто потому, что его Эндрю был с этими кем-то в ладах.
Но всё же он не хотел расстраивать любимого, обещал ему сделать сегодня всё так, как тому хочется, потому вел себя прилично, почти как нормальный. Рассчитывать, что он просидит и сделает вид, что вокруг ничего не происходит, не приходилось, тем более, когда Эндрю первый пошел решать вопрос.
Очевидно, а настрой Миднайтер уже ощущал, доедать они не будут как и задерживаться в принципе, хотя полиция Лукаса совсем не пугала, напротив. Он, пока отправлял парней в Африку, заметил и название улицы, и прикинул, где они находятся. Улицу раньше не посещал, но вот в округе бывал, причем не из праздного любопытства.
Дальше выбирать, что делать, он предоставил Аполло, хотя со стороны, наверняка, и показался каким-то личным цепным псом, мол, тут я разобрался, что дальше скажешь? Ну, или брутальным мачо, который угрюм-волосат-вонюч и отменно машет кулаками, пока его пассия смотрит восторженными глазами. Допустим, про восторг можно было не ошибаться, в конце концов, Аполло не раз давал понять, что тело любовника ему нравится, но вот тот, кто решит подумать, что у Эндрю "дамская" роль в их отношениях, будет полным кретином. Ладно уж, про цепного пса версия и то вернее: Мид не хотел, чтоб его расстраивали, а на лице любимого отразилось явное разочарование при появлении этой компании. И уж только во вторую очередь Лукасу просто хотелось почесать кулаки. Он, конечно, не любил ублюдков, но не лез бить каждого встречного.
Мид посмотрел на руку девушки, потом на неё, и почти прочел мысль про "какого-то отмороженного", но какая разница, что о нём подумают. Аполло-то не рассчитывал, что он станет социально-активным, начнет улыбаться и спрашивать про дела, значит, его он не разочаровывал - хорошо.
- Лукас, - он кивнул всем разом, подтверждая, что запомнил и их имена, и лица, и даже частично мимику, - приятно познакомиться. Мы вернемся.
Обычно последняя фраза звучала угрозой, но их же попросили заглядывать. Лукас-то знал, что полиция глянет записи с камер, увидит там его, узнает и не задаст лишних вопросов. Миднайтер к удивлению действительно работал с местными копами и детективами и даже денег не брал за это. Просто так сложилось. Но его знали и понимали, что это за масочник, он был очень характерен.
Уже дома, снова в их совместном доме, он заметно расслабился и даже заулыбался, слушая похвалу.
- Африка первой в голову пришла, ты знаешь, как работает дверь, дорогой, - он представлял, что вечер пройдет как-то более насыщенно для Эндрю, но тот был доволен, и хорошо, теперь-то он стирал с него кровь как в давние времена, и это было приятнее, гораздо приятнее, чем всё остальное, - когда ты так делаешь, я чувствую себя намного лучше. Мммм... счастливым? Да.
Как-то странно, но он действительно был счастлив от того, что его парень помогал ему и приводил его в порядок после боя, пусть даже это была мелкая потасовка и кровь не его.
Он подождал, пока милый вытрет кожу, улавливая изменения в его лице, взгляде и темпе движений, потому подвинулся, чтоб ему было удобнее обнимать. Лукас с такой готовностью сжал его плечи, отвечая на поцелуй, что не оставалось сомнений - он тоже думал об этом постоянно. Найтер подтянулся, отрываясь от пола и обхватывая его талию бедрами.
- Идём в спальню, - Эндрю был очень сильным, и вес Лукаса не был для него хоть сколько-то ощутимой нагрузкой, зато так они были гораздо ближе друг к другу. Пока Аполло его нес, он уже успел расстегнуть все пуговицы на своей рубашке и скинуть её на пороге спальни, не отрываясь от поцелуев. Запах и привкус кожи были привычными, не изменившимися, любимый был такой же гоярчий, и Лукас старательно оставлял засосы на его шее, сдирая с плеч футболку, так что на кровати они оказались уже оба голые по торс.
Пришлось заставить себя немного притормозить, чтоб не разорвать ещё и джинсы, потому Миднайтер перевернулся вместе с Эндрю, оседлав его бедра, и медленно спустился с поцелуями на его грудь, облизывая и сжимая губами поочередно соски.
- Сейчас мы займемся сексом, потом ляжем спать, - Мид ненадолго отвлекся, расстегивая одной рукой ремень и ширинку на его джинсах, - утром проснемся вместе, снов займемся сексом, позавтракаем, я сделаю тебе массаж и никуда не уйду. И послезавтра тоже. И никаких заданий ближайшие несколько дней. Устанешь от меня ещё.
Это не был изначальный план, но сейчас Лукас понял, что хочет таскаться за ним всю ближайшую неделю и не отходить: не один Аполло переживал, что Миднайтер уйдет, ему самому было неуютно от того, как давно они не были вместе.
- А пока я занят, - он сжал рукой его пах, - вспомни, тут смазка где-нибудь есть, или пока не поздно надо за ней сходить?..

От столкновения он ушел в последний момент, но потому что отвлекся на джинсы которые нехитрым способом скатились на пол, да и вообще как-то не боялся лишний раз схлопотать от Аполло что-то по неосторожности. Лукас ещё помнил, как тот иногда беспокойно спал и раскидывал свои крупногабаритный конечности, но для него это был поводом покоситься и проверить, не кошмары ли ему там снятся, не надо ли разбудить. А так Найтеру очень нравилось, что Полли не маленький мальчик. Видимо, потому что он сам не просто влюбился конкретно в этого человека - хотя и это было правдой, - а в принципе был геем, ему нравились мужчины, мужественность, исключительно мужские черты, и чем этого было больше, тем лучше.
Это, разумеется, не делало его сексистом, было много женщин, которых он ценил, уважал, даже считал красивыми и в целом привлекательными, но он не испытывал никакого желания заняться с ним сексом. То ли дело красивый Эндрю. Хотелось повалить его на себя, раздвинуть ноги, разрешить делать с собой всё, что он захочет, но это попозже, ночь длинная, Аполло своё возьмет, если захочет. Если нет, то завтра Лукас сам настоит. А пока что у него был целый Эндрю, много времени, и тот даже смазку нашел.
Найтер улыбнулся любовнику, поиграл бровями и чмокнул в ответ в губы, а потом скатился немного вниз, ощущая всем телом горячую кожу. Потом посмотрел на тюбик. "Он наполовину пуст, потому что я пессимист?" - Трент перевел взгляд на Эндрю, потом снова на тюбик. Да нет, не стал бы он ему врать. Мало ли, зачем ему смазка, он вроде какое-то время хотел заняться велоспортом, может, занялся, и у него там детальки скрипят...
Лукас откинул эти мысли, выдавил гель на руку и сжал ладонью уже возбужденный член Эндрю, с легкостью скользя по нему и поглаживая круговыми движениями головку о ладонь. Когда тот совсем окреп в руке, Трент съехал ниже, перекатил в ладони яички, погладил мошонку и только после заставил Эндрю пошире развести бедра, чтоб провести мальцами между ягодиц и медленно толкнуться одним в кольцо мышц, плавно и постепенно входя. Он был узким, крепко сжимающимся, а на лице было выражение удовольствия. Возможно, он не столько наслаждался происходящим, пока что Лукас его только подготавливал, но сама ситуация, всё происходящее, явно его радовали. Возвращение Миднатера - лучше бы не уходил, - его присутствие, их секс, обещание точно никуда не деться и быть максимально хорошим, соответствуя параметрам идеального парня для Аполло. Ох, он уж постарается. Найтер прекрасно понимал, что чтоб искупить свою вину перед любимым - и в его, и в своих глазах, - он должен снизить градус замкнутости и паранойи. Это было трудно. Нужно было время, но он же гребанный Миднайтер, ему по силам.
У Аполло были мускулистые ноги, которые Лукас любил так же сильно, как и его крепкие широкие плечи, на которые отлично так укладывались собственные икры или щиколотки. Вообще-то, весь Эндрю был очень гармоничным, и Лукас, двигая пальцами, не мог не целовать и не тереться носом о его бедра и гладкую кожу.
- Солнышко, перевернись, - вышло хрипло и тихо, Лукас сам помог ему перевернуться, лег сверху и, придерживая член, медленно, без резких движений вошел, наваливаясь на него. Одной рукой он уперся в кровать рядом с головой Эндрю, вторую просунул ему под живот и на пробу так же медленно качнул бедрами, выходя и толкаясь снова. Нужно было немного привыкнуть и подстроиться: они давно не были вместе, но перед глазами уже замелькали картинки из прошлого. Их близость, разгоряченный Аполло, его тело под собой. Лукас зажмурился, коротко простонав, и ускорился, беспорядочно целуя его шею.