Несмотря на огромные расстояния, разделявшие звездные системы, новости разносились быстро, и уже через несколько часов после того, как Шепард разрушила ретранслятор, взрыв которого уничтожил все планеты в системе, руководство Альянса оказалось в курсе ее действий. Вскоре на борту "Нормандии" оказался адмирал Хаккетт. Все, что он скажет, Шепард знала наперед: Альянс не может оставить ее поступок безнаказанным, у нее отберут корабль, ее лишат званий и отправят под трибунал; и это - в лучшем случае, добавлял он. В худшем - первыми до нее доберутся батарианцы.
Чтобы избежать нападения, Хаккетт рекомендовал Шепард отправляться на Землю, сидеть, не высовываясь, и дожидаться следующих распоряжений.
Шепард так и поступила. "Нормандия" побывала в доке Цитадели, где с корабля нехотя сошли все, кто не служил Альянсу, - прощание вышло долгим и тяжелым, все товарищи, даже Заид и Джек, никогда не выказывавшие ни признательности, ни привязанности к капитану, твердили на перебой о своей готовности давать показания в пользу Шепард, а то и пойти с ней под суд; она, впрочем, и слушать не стала - не хватало команду еще и в это дерьмо втянуть. Она и так оказала медвежью услугу, замарав репутацию связью с Цербером одним и испортив отношения с шефом - другим.
От Цитадели фрегат взял курс в Солнечную систему; в космопорту Земли команду "Нормандии" заставили несколько часов дожидаться прибытия каких-то шишек, которые дотошно обследовали и затем конфисковали корабль. Инженеров и доктора Чаквас, перешедших из Альянса в Цербер вслед за Шепард и смело вернувшихся на Землю, хотя капитан предлагала им, как и прочим, выйти на Цитадели, взяли под арест; увезли и Джокера. Шепард - не тронули; в Альянсе, очевидно, так и не придумали, как с ней быть. С одной стороны - преступница, устроившая настоящий геноцид и тем самым подтолкнувшая человечество к войне с инопланетной расой, с другой стороны - героиня, спасительница; руководство Альянса, видно, боялось предпринимать решительные действия - они могли привести к возмущениям среди населения и, несмотря на серьезность обвинений, превратить Шепард в мученицу.
Отправляясь к себе на квартиру, Шепард гадала, как же Альянс выйдет из положения.
Дни шли, но ничего не менялось; на пороге Шепард не появлялись офицеры, которые выдвинули бы ей обвинения и арестовали. Единственным служащим Альянса, который навестил Джейн, был Андерсон - и тот явился как друг, а не как официальный представитель. Когда они устроились, потягивая пиво, Андерсон подтвердил подозрения Шепард - в Альянсе не знают, как с ней быть. Уходя, старый друг посоветовал Шепард сидеть тише воды, ниже травы. Не только из-за жаждущих расправы батарианцев, пояснил он, - но и из-за своих; находятся в Альянсе умники, говорил Андерсон, крепко обнимая Шепард на прощание, которые считают, что лучшем решением будет устранение Шепард. Та только рассмеялась - ее насмешили нерешительность Альянса и готовность играть грязно, лишь бы выйти сухими из воды; действительно, нет человека - нет проблемы.
Следующим нагрянул Гаррус; первой мыслью Шепард было выставить его, однако оказавшись в его объятиях, слушая нарочито веселый рассказ о том, как он добрался на контрабандном судне до Земли, сменившийся негромким признанием о том, как ему ее не хватало и как изводила его неизвестность, Шепард поняла, как скучала. Позже, подумала Джейн, она пожалеет, что позволила ему остаться - находясь рядом со своим капитаном, Гаррус подвергался той же опасности, что и Шепард, - однако она не стала слушать доводов рассудка и пошла на поводу у своей слабости.
Несколько дней, которые они провели на квартире Шепард, показались Джейн, не следившей за временем, одним мгновением, так что момент, когда пришла пора прощаться, застал ее врасплох. Ей не хотелось расставаться с Гаррусом также сильно, как ему не хотелось уходить; не хочу, говорил, оставлять тебя одну. Шепард лишь мрачно отшутилась: она не одна, с ней - триста тысяч погибших батарианцев.
Долго обнимая его на прощанье, Шепард решила проводить турианца, хотя бы недалеко; Гаррус был не в восторге от идеи - опасался, что на улицах ее может поджидать какой-нибудь недоброжелатель. Шепард только пожала плечами - ему ли не знать, что она способна за себя постоять.
Они вышли из подъезда. Оказавшись на улице, Шепард поежилась: ей почудилось, будто за не кто-то наблюдает; украдкой, чтобы не побеспокоить своего спутника, оглядев округу, Шепард увидела немолодого, слегка потрепанного вида, мужчину, привалившегося к стене дома напротив и спешно отвернувшегося в тот момент, когда ее взгляд скользнул к нему. Припомнив, что Андерсон предупреждал о том, что к ней приставят людей, Шепард успокоилась; дурное ощущение ее, впрочем, не оставляло.
Они прошли вместе до перекрестка; на улице было пустынно, редкие люди, попадавшиеся им по пути, удивленно отшатывались, видя Гарруса, - несмотря на активную внешнюю политику, которую вел Альянс, земляне не привыкли видеть ксеносов на своей родной планете. На Шепард никто особенно не глазел, чему та радовалась; мужчина, которого она заметила, предпочел не следовать за ними, понимая, что был раскрыт.
Миновав несколько кварталов, Шепард и Гаррус окончательно распрощались. Шепард поцеловала турианца в щеку и они разошлись; Гаррус завернул в проулок, Джейн пошла обратно.
Оставшись в одиночестве, она позволила своим мыслям вернуться ко взгляду, который ощутила на себе, выходя из подъезда; всю дорогу она продолжала чувствовать, будто за ней кто-то следит. Кто бы это ни был, он был обучен шпионажу получше мужика, которого Шепард засекла у дома: Шепард не удавалось отыскать преследователя. От этого ей делалось не по себе; еще больше из равновесия ее выбивало ощущение, что никакого преследования может не быть, - что слежка может быть лишь следствием паранойи.
Ей захотелось вывести шпиона на чистую воду - или хотя бы убедиться, что преследование - лишь плод ее воображения, - так что она резко свернула в переулок между домами, который, по мере продвижения, становился все уже и уже, пока не превратился в настолько узкий, что двум людям стало бы не разойтись.
Тут уж прятаться негде.