Домик Аида не отличался уютом и, тем более, гостеприимством: Хэйзел передёргивало каждый раз, когда она заходила внутрь. Слишком напоминало настоящий Аид, возвращаться в который она не собиралась ещё очень, очень долгое время. Единственным положительным качеством домика Аида являлась возможность посидеть и спокойно поговорить с Нико, — когда в Лагерь Полукровок наведывались римляне, шум стоял тот ещё и единственным тихим местом был тринадцатый домик, подходить к которому мало кто осмеливался.
Так или иначе, это было приемлемым пристанищем на несколько дней, и брат был рядом, а большего Хэйзел и не нужно было: кроме, разве что, победы во время захвата флага. Как и остальным римлянам, ей не терпелось попробовать сотрудничество лагерей в деле — ещё в первый день у костра Хирон сообщил, что разделения по принципу "римляне против греков", дабы не возвращаться к былой вражде, не будет.
Пятая Когорта была в одной команде с домиками Афродиты, Деметры и Гермеса, — весёлыми ребятами, которым Хэйзел не могла довериться ни при каких обстоятельствах. Одни Стоуллы чего стоили. Зато у них в группе была Пайпер, что само по себе служило огромным (остальные в один голос твердили, что нечестным) преимуществом. Да и дети Цере...Деметры оказались весьма полезными союзниками.
За обсуждением стратегии захвата вражеского объекта и обороны собственного Хэйзел поймала себя на мысли, что всё это напоминает ей те времена, когда команда Арго II строила очередной план, который всё равно шёл наперекосяк.
Они тоже сидели за заваленным чертежами столом, то и дело вскакивая, чтобы передвинуть пару бумаг и проиллюстрировать сказанное: Нико, Джейсон, Пайпер, Аннабет, Перси, Фрэнк.
И Лео со своей хитрой ухмылкой, маниакальным блеском глаз и дурацкими шутками.
Шли последние приготовления, Трэвис (или это был Коннор?) пытался доказать, что это не он украл одну из карт, необычно сосредоточенный Дакота терпеливо объяснял детали старосте домика Деметры.
До захвата флага оставалась какая-то пара часов, а у Хэйзел (очень вовремя) на глаза навернулись слёзы.
И, честно говоря, сочувственный взгляд Пайпер лишь всё усугубил.
Какое-то время после того, как всё закончилось, Хэйзел пыталась убедить себя в том, что чувства её подводят, что такого просто не может быть: сама мысль о том, что Лео Вальдес может умереть, была нелепа и абсурдна почти в той же мере, как и клоунские наряды керкопов. Она цеплялась за слова Нико, — действительно, в смерти (боже, как Левеск ненавидела это слово) Лео было нечто странное, но вряд ли оно означало, что в Царстве Мертвых (ещё одно, даже два нелюбимых слова) Вальдеса можно было не ждать.
Скорее, наоборот.
Хэйзел потратила уйму времени на попытки принять неизбежное — и в итоге чуть не разрыдалась накануне важного соревнования. Стоит ли говорить, что смириться с гибелью одного из самых близких друзей у неё так и не получилось? Они даже с Фрэнком по этому поводу повздорили: тот факт, что Левеск упрямится и продолжает жить прошлым, сделал то, чего не удалось логичному, спокойному и где-то даже скучному расставанию, — вывел-таки сына Марса из себя. И гордиться тут было нечем.
Последние приготовления помогли Хэйзел немного успокоиться: рутинные действия плюс необходимость проверить боеготовность всей когорты неплохо отвлекали от печальных мыслей. Решив не брать с собой спату (в отличие от небесной бронзы, имперское золото отлично ранило не только монстров, но и людей), Левеск закрепила на поясе один из мечей Лагеря и присоединилась к своей команде.
Она успела как раз на начало светопреставления: маленькая точка в небе, на которую до сих пор никто не обращал внимания, стремительно увеличивалась в размерах, то и дело посверкивая на солнце, и пару мгновений спустя приняла весьма конкретные очертания.
На Лагерь Полукровок с бешеной скоростью летел дракон, и морда его выглядела подозрительно знакомо.

Отредактировано Hazel Levesque (2016-03-14 02:26:48)

Драконообразная комета едва не задела домики, но в последний момент словно передумала разрушать Лагерь и пролетела чуть дальше, вырывая с корнем все плоды труда детей Деметры: разбивать небольшой садик недалеко от леса им, наверное, уже не казалось такой уж хорошей идеей.
Хэйзел до порчи имущества полубогов дела не было — она могла поклясться, что в мешанине криков и безумного скрежета расслышала ругань Лео. Более того — увидела голову Фестуса, над которой склонилась до боли знакомая фигура с непослушной шевелюрой.
Центурион Пятой Когорты бросилась в сторону крушения дракона, ни на секунду не задумавшись ни о вероятной опасности, ни о благоразумии, которым, по идее, должны быть наделены центурионы, они же не собачек дрессируют, а войском командуют, в конце концов. О том, что там, где она ступала, из земли тут же выскакивали драгоценности — судя по звону, действительно много драгоценностей — Хэйзел тоже как-то не думала.
Единственное, чего ей сейчас хотелось — посмотреть в глаза Вальдесу. И отвесить подзатыльник. И, возможно (только возможно) обнять.
И всё же Пайпер успела первой: немного оторопевшая от того, что Лео не забыл её имени, Левеск затормозила и уступила пальму первенства дочери Афродиты, которая разом выразила всё негодование, просто и изящно. Хэйзел, в отличие от МакЛин, еще несколько минут стояла бы и пыталась справиться с временным онемением, вызванным то ли тем, что Вальдес жив, то ли тем, что он смог-таки вызволить свою девушку с Огигии. Шокированное "Что?" Фрэнка идеально подводило итог всему тому, что хотела сказать Хэйзел.
Тем временем вооруженная Пайпер приближалась к Лео и Калипсо, и явно не была настроена на мирную беседу.
— Пайпер, — тихо позвала Левеск. Голос подводил её, так что она кинулась следом за девушкой, — Пайпер! Успокойся!
К сожалению, Пайпер не слышала никого вокруг себя, включая Лео, который нёс околесицу и пытался выдать это за шутку, впрочем, как и всегда. Некоторые вещи никогда не меняются.
Пайпер уже замахнулась, чтобы дать Вальдесу хорошую оплеуху, когда Калипсо, вперив руки в боки, встала между ней и Лео. Уж она-то вряд ли была в чём-то виновата — разве в том, что в избранниках у неё ходил самый разговорчивый приключенец, которого только можно вообразить.
— Пайпер, остановись! — Хэйзел едва успела перехватить руку МакЛин, но опоздала, ибо именно сейчас Фрэнк решил спасти одну даму от рукоприкладства другой дамы. Так или иначе, Калипсо оказалась вне зоны риска, а физиономия Вальдеса выражала собой воплощённое недоумение с толикой вины.
Левеск очень сильно старалась удержаться от того, чтобы заключить Лео в объятиях, и, кажется, у неё это только что получилось. По крайней мере, переключиться на пыхтящую от злости Пайпс труда не составило.
— Этим ничего не решишь, — пыталась вразумить её Хэйзел, — Тебе только хуже станет, поверь, — и, собрав в кулак (для этого пришлось действительно крепко сжать руки) всю свою волю, повернулась к Лео.
— Ты как раз вовремя, — даже голос не дрожал: чудеса да и только, — Мы как раз начинаем захват флага. Не хочешь присоединиться?
Пока Хэйзел являла чудеса самообладания, Фрэнк с Перси знакомили Калипсо с остальными ребятами из Лагеря. Более подходящего времени не придумаешь, ничего не скажешь. Ребята улыбались и даже пожимали нимфе руки, однако внимание большинства было приковано к Вальдесу и развернувшемуся вокруг него представлению. Сам виновник торжества, кажется, окончательно сник.
Они ведь должны радоваться, что он жив, запоздало подумала Хэйзел. Как так получилось, что лучшая подруга пытается его поколотить, а вторая не обращает на него почти никакого внимания? В конце концов, Хэйзел не выдержала и слабо улыбнулась Лео. Всё же улыбка куда лучше слёз, особенно сейчас.
— Привет, Лео Вальдес.
В окружающей какофонии вряд ли он услышал её полушепот.

Чтобы утащить разъярённую Пайпер подальше от Лео, потребовалось все самообладание, которым в данный момент располагала Хэйзел — мало того, что нужно держать себя в руках, чтобы не заобнимать (или, наоборот, не избить) Вальдеса ненароком, мало того, что нужно следить за голосом и жестами, так ещё и МакЛин, в довесок ко всему, напрочь отказывалась успокаиваться, повторяя, что лучше Лео Вальдесу не попадаться ей на глаза как минимум ещё недели две.
Ничего необычного.
Левеск вела Пайпер не оборачиваясь, но преувеличенно весёлые слова Лео всё же долетели до неё — и больно ударили. Она не знала, сколько времени сын Гефеста провёл в Царстве Мёртвых и был ли там вообще, но, в любом случае, нельзя, просто невозможно вылезти из лап смерти, не утратив при этом что-то важное.
Да и это "привет" невольно кольнуло. Хэйзел покосилась на Калипсо, болтающую с Перси, на Фрэнка стоящего поодаль — и решительно двинулась вперёд, увлекая за собой дочь Афродиты. Теперь, когда в команде соперников имелся такой кадр, как Лео Вальдес, стоило пересмотреть некоторые назначения. Например, поставить Пайпер охранять флаг, иначе она, того и гляди, нечаянно убьёт Лео окончательно и бесповоротно. Порозовевший Фрэнк, присоединившийся к группе непосредственно перед началом игрищ, одобрил её решение. Саму Хэйзел претор определил в число разведчиков: зная расположение подземных ходов лучше, чем кто-либо другой, она могла незаметно пробраться в стан противника и, оценив диспозицию, вернуться с нужной информацией.
Сын Марса не очень любил действовать вслепую, без твёрдой почвы под ногами, и Левеск его прекрасно понимала.
Только вот пошло всё немного не так. Исключительно по её вине, стоит заметить.
Найти дорогу к флагу не составило труда: там где не было подземных тоннелей, помогал Туман, так что прокрасться мимо противников не составило особого труда. Но то, как была организована защита самого флага...Хэйзел невольно охнула.
Лео Вальдес, в доспехе, явно великоватом для него, неуклюже сжимал в руке меч и переминался с ноги на ногу, явно желая находиться где-то в другом месте. При этом выглядел он вполне себе наслаждающимся жизнью — словно не пропадал несколько недель неизвестно где, заставляя всех его друзей оплакивать его как погибшего и пытаться жить с этим дальше. Как так вообще можно?
Что примечательно, сторожил знамя он в гордом одиночестве, что не могло быть ничем другим, кроме как ловушки.
И всё же.
Хэйзел бесшумно подобралась к Вальдесу сзади, но тут же нарушила всю конспирацию, похлопав того по плечу. Тот повернулся, и Левеск, крепко сжав кулак, врезала по недоумевающему лицу со всей силы.
— Лео Вальдес, — дрожащим от гнева и обиды голосом процедила Хэйзел сквозь зубы, — Как ты мог?
У неё были и другие вопросы.
Например, где, чёрт возьми, он шлялся всё это время.
Или почему он не дал им знать, что живой.
Смириться со смертью Лео было тяжело, но Хэйзел обнаружила, что принять его возвращение как данность было ничуть не легче. Воспользовавшись оторопью Вальдеса, Левеск всё же вернула самообладание и вынула меч из ножен.
— Защищайся, — твёрдо сказала она, бросаясь в атаку. У них ведь захват флага, верно? Вот она и завоюет своей команде победу.
Конечно, все тщательно составленные планы летели при этом в Тартар, но так было всегда, когда на горизонте появлялся Вальдес.
Меч был чужим, тяжелым и неудобным, но это с лихвой компенсировалось энтузиазмом. Хэйзел яростно размахивала клинком, делала выпады и уворачивалась от встречных, плохо видя, что творится у неё перед носом.
Сложно разглядеть что-то перед собой, когда глаза застилают слёзы.

Отвратительный вышел римлянин из Хэйзел: её первостепенной задачей являлась разведка, а в итоге она, забыв о том, что у них тут вроде как военные игры, пытается уколоть Вальдеса побольнее и одновременно слёзы рукавом утереть. К счастью для Лео, небесная бронза способна ранить лишь монстров, иначе многочисленные тычки клинком имели бы весьма плачевные последствия.
И поделом.
Раз уж сбегать сын Гефеста не собирался, Левеск вознамерилась отомстить ему за каждый день, проведённый в уверенности, что Лео Вальдеса в живых нет и быть не может — и отомстила бы, если бы Лео не утратил рассудок и не бросился прямо на меч. Мало того, что бросился, так ещё и сжал упирающуюся, брыкающуюся и сопротивляющуюся до последнего Хэйзел в объятиях. Как будто внезапное возвращение давало ему на это полное право.
— Мы думали, ты умер, — пару раз ей всё же удалось ударить его, но Лео держал слишком крепко, а Хэйзел слишком устала, чтобы и дальше бороться, — Совсем умер. Навсегда. Понимаешь? А ты всё это время занимался не пойми чем!
Она едва не сказала "ерундой", но вовремя прикусила язык: не хватало ещё рассориться в первый же день возвращения блудного Вальдеса. От тычка пальцем в тощую грудь Лео девушку это, впрочем, не остановило, потому что слишком много накопилось — даже несмотря на то, что небольшое сражение помогло-таки немного успокоиться.
Совсем чуть-чуть.
— Так сложно было связаться с нами через Ириду? Да хотя бы обычную записку отправить — мы бы хотя бы знали, что с тобой всё в порядке.
Говорить Вальдесу в рубашку было неудобно. Как и вся сложившаяся ситуация, в общем-то: Хэйзел собиралась разведку проводить. Не плакать, не бросаться на людей с оружием наперевес и уж точно не отчитывать воскресшего из мёртвых друга, чья основная вина состояла в том, что он, едва вернувшись к жизни, не побежал сломя голову докладываться об этом своим друзьям.
Он же девушку из заточения спасал, вроде как, — напомнила себе Левеск. Он ведь пообещал, в конце концов.
Почему-то тот факт, что Лео сдержал данную клятву, радовал её не так сильно. как должен был.
— Не будет, — покраснела Хэйзел, — А вот в том, что план по захвату флага накрылся медным тазом, очень даже может упрекнуть.
Хотя ещё не всё было потеряно: Левеск по-прежнему удивлялась, какому гению тактики пришло в голову поставить сторожить флаг одного-единственного Вальдеса, и не хитроумная ли это ловушка. В первом случае Хэйзел могла забрать флаг и отправиться восвояси, во втором...во втором всё было намного хуже.
И всё же пока вокруг царила тишина, можно было расслабиться. Совсем немного.
— Я бы на твоём месте больше беспокоилась из-за Калипсо, — неохотно отстранившись, заметила Хэйзел, задумчиво поглядывая на флаг и надеясь, что румянец не так заметен, как ей кажется, — Твоя девушка не огорчится, что ты, едва вернувшись, обнимаешь какую-то Хэйзел Левеск?
Глаза всё ещё щипало, однако самообладания у Левеск вполне хватило, чтобы бочком подвинуться к знамени и выдернуть знамя из земли с самым что ни на есть невинным выражением лица.
— Ты не против? — буднично поинтересовалась Хэйзел, сворачивая ткань так, чтобы не сильно было заметно, что она несёт.
Вдруг ещё на вражеский патруль наткнётся.

Во время подведения итогов этим полувоенным игрищам приз за худшую разведку определённо достанется ей: Хэйзел запорола буквально всё, начиная с элемента незаметности и заканчивая элементом внезапности. Ей не удалось притвориться, что Лео — не Лео вовсе, а просто один из противников, не вызывающий у Левеск ничего кроме желания одержать победу, причем разгромную. Посмотреть что как и потихоньку скрыться — тоже не особо получилось; с информацией Хэйзел должна была вернуться к своим минут пять назад как минимум, а не обниматься с Вальдесом во время серьёзного мероприятия.
Не стоит и удивляться, что попытка убраться с места преступления по возможности бесшумно и незаметно с треском провалилась.
Из кустов вылез злой до невозможности — как, впрочем, и обычно — обитатель домика Ареса. Во всеоружии. Способный, в отличие от Лео, не только защищаться, но и атаковать.
Да и Вальдес не растерялся: Хэйзел заложило уши от шума, вызванного ударом меча о щит. Чем не сигнал тревоги?
И если Лео действительно собирался дождаться подмоги, то сын Ареса явно решил переть напролом и тем самым снискать боевую славу.
— Сланец, — пробормотала Хэйзел под нос, поудобнее перехватывая меч; парень был в два раза выше неё, да и в обхвате превосходил Левеск в размерах. К тому же, явно был неплохим бойцом — дети Ареса вообще крайне редко бывают плохими воинами, — А я-то думала, мы друзья, Лео Вальдес, — усмехнулась она, прежде чем сын Ареса перешёл в наступление, вынуждая Хэйзел уворачиваться и парировать удары меча. С переменным успехом, что её как центуриона абсолютно не устраивало.
А если не устраивало, нужно было делать ноги.
Потихоньку ей всё же удалось развернуть парня так, чтобы, уклоняясь от атак, пятиться в ту сторону, откуда пришла: знамя было у неё и вроде ничто не держало Левеск здесь...
Кроме Лео и вопроса, который тот собирался задать.
Вроде бы.
Проблема была в том, что Лео находился на стороне противника, а, значит, его слова могли быть всего лишь отвлекающим манёвром: она уже схлопотала ощутимый тычок в плечо, стоило переключить часть внимания на Вальдеса.
— Серьёзно? — обречённо переспросила Хэйзел, — Ты решил задать свой вопрос сейчас?!
С выносливостью у детей Ареса проблем не было: Левеск уже начинала выбиваться из сил, а парень махал мечом с таким энтузиазмом, словно взял его в руки только что, да ещё и после часового перерыва. Действовать необходимо было быстро, и, каким бы нечестным приёмом это ни казалось девушке, другого выхода у неё не оставалось; уж больно хотелось узнать, что за вопросы собрался ей задавать Вальдес и действительно ли они настолько срочные, насколько он утверждает.
— Секунду, — попросила Хэйзел у Лео. Уж одно мгновение он сможет подождать, в конце-то концов. Она его ждала куда дольше.
Паренёк в доспехах походил на бронированного медведя. А вот бросался на Хэйзел словно пёс, пытающийся отвоевать территорию.
Ну она и превратила его в мопса. Очень воинственного и визгливого: пёсик так заходился лаем, что в какой-то момент не выдержал и плюхнулся прямо на землю пузом кверху, в такой позе и остался, исходя слюной и дрыгая короткими лапками в воздухе. Потом расколдую, решила девушка, и продолжим честный бой.
Если она не удерёт раньше, чем он опомнится.
— Так о чём ты хотел меня спросить? — поправив растрепавшуюся прическу, поинтересовалась Левеск как ни в чём не бывало. Пыталась напустить беззаботный вид, но то и дело напряжённо вглядывалась в окружающий их пейзаж; как-никак, Лео подал сигнал, который невозможно было не услышать.
Значит, помощь в пути.
Значит, ей нужно убегать как можно быстрее.
Мысль рациональная, но заставить себя развернуться и уйти Хэйзел не смогла.
Чёртов Лео со своей хитрой улыбкой.

— Ой, да брось, — покраснела Хэйзел от похвалы Вальдеса. Подумаешь, человека в псинку превратила, эка невидаль. К тому же, Лео стоило бы помнить о том, что они с ней по разные стороны баррикад, следовательно, восхищаться её действиями так открыто и громко (восклицательный знак был не просто слышен: его можно было увидеть, а также потрогать, если, разумеется, фантазии хватит. У Хэйзел вот хватало.) было сродни предательству.
Хотя к тому моменту Левеск и сама забыла о том, что у неё за пазухой вражеское знамя, а сама она собиралась вернуться в свой лагерь и отпраздновать победу уже где-нибудь в тылу. Вопрос Лео, как это обычно бывает с сыном Гефеста, застал её врасплох: немудрено, что она растерялась и даже застыла на пару мгновений.
С первой половиной всё было понятно. Что отвечать на вторую, Хэйзел понятия не имела.
В качестве компромисса она попробовала среагировать лишь на часть вопроса, а с остальным разобраться позже.
— Почти два месяца, — если быть точнее, один месяц, три недели, два дня, восемь часов и пятьдесят две минуты, но кто считает? Да и Вальдес может не так понять — хотя иначе как "не так", подобное высказывание понять было нельзя в принципе. Она и Фрэнку об этом не рассказывала, — А Фрэнк — претор, — очень вовремя вспомнила Хэйзел, — он обо всех в Легионе заботится, это же его обязанность.
Оставалось лишь надеяться, что игра в дурочку пройдёт незаметно, а потом Лео сам узнает и о расставании, и обо всём остальном: говорить это сейчас было слишком двусмысленно и неловко, учитывая наличие Калипсо.
Которая была девушкой Лео.
Вроде как.
С лёгкими, но ощутимыми уколами ревности Левеск разобраться так и не успела: не пойми откуда набежали ребята из противоборствующих команд и устроили самую натуральную кровавую баню. По крайней мере, так утверждали дети Ареса, тыкая в противников небесной бронзой направо и налево. Вальдес потерялся в мешанине из рук, ног, плюмажей и всевозможных колюще-режущих предметов, а Хэйзел под шумок вернулась в лагерь.
Ну как вернулась.
Появившаяся на поле битвы Пайпер очень сильно убедила её в том, что нужно возвращаться назад, а на месте Левеск уже вспомнила о знамени, к вящему удивлению (и радости) своей команды. Даже Фрэнк не отчитал её за попрание всех тщательно продуманных планов: импровизация, как оказалось, была куда более действенной.
Муки совести настигли Хэйзел уже вечером, на праздничном костре, когда на глаза попался Вальдес, слишком довольный для того, чья команда недавно проиграла в захвате флага, но, возможно, греки в принципе не сильно обижались в случае поражения?
Судя по Перси, Лео был не правилом, а, скорее, исключением.
— Эй, — подойдя к Вальдесу, Хэйзел протянула ему кубок с лимонадом, — прости за то, что случилось сегодня. Это было... нечестно с моей стороны. Ты как? Слышала, заварушка была та ещё.
Краем глаза Левеск заметила непринуждённо болтающих Калипсо и Фрэнка: те сидели у костра и явно хорошо проводили время.
Стоп.
— Ты, ээээ, не хочешь присоединиться к своей девушке? — как можно более беззаботно поинтересовалась дочь Плутона у Лео, пытаясь телепатически передать Чжану сообщение, чтобы тот болтал с кем угодно, кроме Калипсо, — А то ей наверняка не хватает твоей компании. Мне бы не хватало, — Левеск попыталась улыбнуться, но улыбка вышла скорее печальной, нежели полной веселья.
Ей его и не хватало. Целый один месяц, три недели, два дня, восемь часов и пятьдесят две минуты.
Но кто считает?

Фрэнк, в представлении Хэйзел, был парнем милым, надёжным, но до ужаса нерешительным.
По крайней мере до того момента, как на него снизошло благословение Ареса. Она, конечно, подозревала: что-то в Чжане поменялось с тех самых пор, однако не так же радикально, боги всемогущие! Левеск аж глаза протёрла, но нет, картина после нескольких попыток проморгаться осталась неизменной.
Претор Легиона сидел у костра с подружкой Вальдеса.
Ну как сидел — целовался.
Хотя, может всё начал не он, а Калипсо. Девушка она бойкая, общительная, но ведь её же должны были остановить два слова, разве нет?
Лео Вальдес.
Хэйзел обернулась к Лео, пытаясь придумать, как всё это перевести в неуклюжую шутку, однако того и след простыл; сын Гефеста, в отличие от неё, в ступор не впадал и очень даже отдавал себе отчёт в том, что делает. В отличие от покрасневшего Фрэнка и Калипсо, которой было, кажется, наплевать, что творится вокруг; мир для неё, судя по взгляду, вертелся вокруг Чжана.
Заставляло задуматься, скольких мужчин боги забрасывали на остров Огигия. В скольких влюблялась Калипсо. Как часто это происходило.
— Не трогай! — предупредив одного из сыновей Гермеса, наклонившегося за кучкой бриллиантов у её ног, Хэйзел поспешила к месту происшествия. Фрэнк смотрел на свою бывшую девушку виновато и смущённо.
А Левеск едва хватило выдержки, чтобы не превратить его в какую-нибудь рептилию на глазах не только у греков, но и у Легиона: личное личным, а авторитет претора поддерживать всё равно надо.
Правда Лео это не остановило: постояв ещё пару минут, он развернулся и понурой походкой направился куда-то в сторону от костра.
А Хэйзел только начинала распаляться.
— Тебе не стыдно? — оторвавшаяся наконец от созерцания Чжана Калипсо явно не понимала, с чего весь сыр-бор, но заметила Вальдеса и, кажется, до неё стало доходить, — Вам не стыдно? Ты же его друг! — злость на Фрэнка усиливал ещё и тот факт, что Лео в своё время мог поступить с ним точно также, только вот не поступил, — А ты...он же вернулся за тобой. Никто не возвращался, а он нашёл способ! Это... подло.
Подобрав с земли крупный кусок платины, Левеск мрачно уставилась на него, словно именно он был виноват во всём. Её трясло от обиды, от беспокойства за Лео: слишком уж много впечатления для него за один день.
Она собиралась было уходить, когда Калипсо подала голос — несмотря на этот отвратительный поступок, плохой или бездушной назвать её было нельзя.
— Я поговорю с ним, — она решительно расправила джинсы.
— Я сама, — осадила девушку (видимо, уже бывшую) Вальдеса Хэйзел и поспешила в ту сторону, где вечность назад скрылся Лео.
Долго искать сына Гефеста не пришлось: тот стоял рядом со своим любимым драконом и втолковывал ему что-то на испанском.
— Вот ты где, — выдавив улыбку, Хэйзел приблизилась к боевым товарищам и осторожно погладила металлическую морду Фестуса. Тот в ответ выдал серию невнятных звуков, но сжигать Левеск не собирался, значит, она всё делала правильно.
Пока что.
— Мы возвращаемся в лагерь Юпитера послезавтра, — после недолгой паузы начала она, — А я тут так ничего и не увидела толком. Я думала, может, ты устроишь экскурсию по Холму Полукровок? Заодно и сам подновишь в памяти, что и где тут находится.
В таких щекотливых разговорах, как отношения, Хэйзел предпочитала заходить издалека. Зная Лео, подобная тактика точно не была проигрышной: спроси она в лоб, он бы отшутился и так ничего и не сказал толком.
Сейчас хотя бы был шанс, что он сможет выговориться.
Не факт, что Вальдесу станет от этого легче.

Отредактировано Hazel Levesque (2016-05-13 02:45:27)

Да, не говорить о происшедшем у костра сразу было отличным решением: Вальдес заметно, хоть и не слишком сильно, расслабился. Ну как расслабился — стал более... собой.
— Вернёмся, конечно, — усмехнулась Хэйзел, — Должен же кто-то одерживать победу в захвате флага. Да и Рейна с Фрэнком подумывают о том, чтобы пригласить ребят из Лагеря полукровок в Новый Рим. Хотя не уверена, что этот проект одобрят, но надежда умирает последней. В любом случае, ты всегда можешь прилететь на Фестусе в гости. Только, во имя Плутона, на этот раз без катапульт, хорошо?
Проталкивать в массы мысль о том, что пригласить греческих полубогов в лагерь Юпитера — не самоубийство, было сложновато после того, что во время визита Арго II в Новый Рим устроил эйдолон, вселившийся в Лео, но последняя битва с Геей и её прихлебателями помогла несколько изменить мнение о греках в лучшую сторону. Совсем немного.
Даже Фрэнк поначалу сомневался, стоит ли так сильно доверять ребятам с Холма Полукровок — и в итоге сидит у костра вместе с греками, обнимая (или нет — Хэйзел не задумывалась о том, что могло случиться после её ухода) самую что ни на есть греческую нимфу. А та и не против. Не то, чтобы Левеск злилась... разве что совсем чуть-чуть. Она не думала, что избранница Лео окажется такой ветреной.
Задумавшись о личностных качествах Калипсо, Хэйзел не сразу услышала Вальдеса, а ведь тот раскочегарился не на шутку: поначалу она и вовсе испугалась, что не поспеет за ходом его мыслей: так быстро говорил сын Гефеста.
— Так, стоп-стоп-стоп, — Левеск пришлось тряхнуть Лео за плечо: на звук голоса тот не реагировал, — Давай по порядку. Мы с Фрэнком... — дочь Плутона замялась и покраснела, не зная, как и сказать, — больше не мы с Фрэнком. Долгая история. Все остальные в полном порядке, клянусь всеми земными богатствами! Джейсона мы, правда, видим, не так часто, но у них с Пайпер всё отлично, насколько я знаю.
Перспектива рассказывать "долгую историю" Вальдесу не так пугала Хэйзел, как необходимость упоминать о ссорах между ней и Чжаном уже после расставания — особенно учитывая, что он был немаловажной частью этих самых ссор.
Точнее, ключевой.
— А где был ты всё это время? — Левеск постаралась вложить в вопрос как можно меньше упрёка, — Наверняка не обошлось без приключений. Это же ты.
Хэйзел шла, в кои-то веки не смотря под ноги, и не замечала, что за ней уже пару метров как тянется сверкающий след из драгоценных камней и давно похороненных под землёй ценных вещиц.