Вы никогда не встречали зиму в горах? О, тогда Вы не поймете красоту белоснежных ковров, устилающие горные вершины; не чувствуете этот приятный душе холод, после которого с большим удовольствием греешься у камина по вечерам с кружкой горячего напитка, будь то пьяный хмель или же горячий шоколад, слушая с улыбкой на устах истории, видя эти белоснежные склоны за окном. А если вечер застает вас по пути домой, то взору предстает чистое ночное небо и тысячи звезд на небосклоне, и под ним – ели и сосны, укутанные в снежные шубы, переливающиеся на солнце в морозные день или же когда луна заканчивает очередной день, который кажется бесконечным, правда такая картина абсолютно не надоедает, а наоборот – успокаивает после занятых будней в городе. Утро же будет встречать в постели, приятно лаская заспанный взор, позволяя забыться в красоте гор в зиму. О, не каждый поймет это приятное покалывающее ощущение, распространяющееся по всему телу, и абсолютно не хотелось вставать с постели, наслаждаясь утренней негой. Жить здесь – одно удовольствие, потому что зима здесь совершенно другая, нежели в шумном и вечно спешащем куда-то городе, и весь этот поток людей уносит тебя с собой по всяким важным делам, абсолютно не замечая даже времена года и дни.
Что было тогда? На его губах печальная улыбка от воспоминаний прошлых лет, ускользнувших от него и так не сумев немного задержать или остановить время; его улыбка выражает сочувствие и некоторую растерянность, ведь теперь они уже другие, по разные стороны игры. Тогда было безмятежное время, время, когда вокруг них не было никаких подпольных политических игр и стремлений перегрызть друг другу глотки вынужденно, потому что один закон – выживает только сильнейший – действует и поныне среди живущих. Времена не меняются; меняет лишь восприятие и законы мировоззрения. Сколько было им тогда? Джеймсу едва переваливало за двенадцать, в то время как Франц уже был молодым человеком двадцати одного года от роду, проводившего сезонные каникулы в семейном поместье, располагавшемся в Альпах.
Что было тогда? Беззаботное время, полное надежд и стремлений, беспечных взглядов в будущее с огромными надеждами, что вызывает сейчас не более чем глупую улыбку и понимание, что тогда мы все были беспечными юнцами с ветром в голове, несмотря на причины, по причине которых Джеймс оказался в семье Оберхаузеров. Юнец был тогда мрачным и замкнутым, говорившим по существу и лишь иногда на мальчишеских устах возникала искренняя улыбка, а ведь Францу тогда сказали, что Бонд стал свидетелем жестокой расправы над его родителями. Тогда молодой человек был в ужасе и сочувствовал мальчишке; сейчас же это убийство родителей Джеймса кажется Оберхаузеру, главе «Спектра», логичным порядком вещей, будто бы это было совершено по прихоти сильных мира сего, мечтавших иметь в рядах личностей без обратного адреса, без ближайших родственников, но с огромными способностями истреблять на пути своем все и вся без разбора.
Тогда они были со своими заморочками и своим ветром в голове: Франц смотрел на мир с огромными надеждами и стремлениями стать чем-то значащим в мире, казавшимся большим и непостижимым. Он считал, что в этот мир пришел с целью покорить и стать на слуху персоной, от имени которого окружающие содрогались бы и ерзали бы неприятно в своих креслах, чувствуя запах горелого и свежеподжаренного мясца под их пятыми точками. Сейчас его имя – это шелест ветра, дующего со стороны Спектра с гнильцой, щекочущей ноздри, и от этого по спине невольно пробегают мурашки, заставляя дрожать и падать на колени.
Они сейчас другие. Тогда же оба были совершенно разными и такими одинаковыми одновременно. Тогда их разница в возрасте ставила препятствия, потому что Франц не знал, как начать разговор с замкнутым мальчиком, для которого смерть родителей – воистину ужасная вещь, нанесшая тяжелую моральную травму, правда, стоит признать, что несколько лет спустя они станут смотреть на мир под разными углами, а может, это все по причине того, что один войдет в роль собаки, которая действует лишь по приказу свыше, абсолютно наплевав на окружающее, а другой станет хозяином собственной жизни, имя свою свору, действующая по его прихоти и способной обрушить свой лай на сильных мира сего если оно понадобится. Они такие разные сейчас, но одновременно и одинаковые, пускай и судьба определила их по разные стороны фронтов.
Он приехал тогда домой под Рождество, обрадовав своим внезапным приездом родителей, оповестивших его также и о пополнении в семье. Поначалу молодой человек даже посчитал, что его дорогая матушка забеременела, но на деле они просто стали опекунами некоего Джеймса Бонда. Родители никогда не воспитывали в нем презрение и недоверие к сиротам, а может это просто потому, что Франц на протяжении своей все еще тогда короткой жизни уже поступал мудро и иногда его действия подтверждали его слова, отчего он пользовался уважением не только у ровесников, но и у старших. Его смутило одно: огромная разница в возрасте, поэтому Франц даже замялся и смутился, когда подходил к сидевшему на ступеньках дома Джеймсу с кружками горячего шоколада, приготовленного несравненной матушкой. Стоя позади мальчишки, Оберхаузер тупо уставился в затылок сводного брата, рассматривая нелепо торчавшие уши, и даже после он позволил себе улыбнуться и рассмеяться, садясь рядом с Бондом на ступеньки и подавая одну из кружек парню.
- Прекрасная погодка для прогулки в горах, - начал Франц, после чего повисла неловкая пауза. – Я…Я… Эм…
Как ему начать? Впервые в жизни молодой человек ощутил неловкость и смущение, ведь до этого вполне нормально шел на контакт с людьми. Сидевший рядом с ним Джеймс казался для Оберхаузера сейчас неприступной крепостью.
Все это было тогда.

Отредактировано Franz Oberhauser (2015-04-27 22:51:21)