Hush, hush, the world is quiet
Чернота за окном, наполненная светом мириадов далеких звезд и тусклым отблеском далеких несметных по счету планет, выгодно темнела на фоне яркой, почти по-игрушечному зеленой и обвешенной разноцветной гирляндой елки, кажущейся такой неестественной посреди торжества металла и технологий. И знаете что? Прекрасный и неизведанный космос за толстенным смотровым стеклом Сторожевой Башни чертовски сильно проигрывал детскому очарованию нелепого праздничного декора, такого родного и напоминающего о том, ради чего и строилась орбитальная станция, куда каким-то чудом попал атрибут праздника; напоминающего о семье, близких, друзьях, любимых; напоминающий о том, что кто-то должен беречь и защищать их; напоминающий о том, что Сторожевая Башня - это не просто кричащее название. Барри невольно улыбнулся, засмотревшись на перелив света ярких лампочек и на какое-то мгновение отвлекшись от мониторов, и задумался, совершенно забыв, что для него и его мысли мгновение могло длиться также долго, как для простого человека - жизнь. И даже несмотря на то, что он, человек носящий маску Флэша, был способен обучаться сложнейшим вещам в считанные минуты, контролировать скорость мысли при подключении к Спидфорсу он нормально до сих пор не научился. Поэтому на секунду, может даже меньше, для него мир вокруг застыл. А потом он вспомнил, почему предпочитал не пользоваться недавно обретенной способностью — мир вокруг перестает существовать на то время, пока мысль со скорость света устремляется вперед или назад, в зависимости от желания; но ведь на самом деле мир не может застыть, да?
All of the bells ringing out for Christmas
I'm singing goodbye to the year before.
I know that the next one will be different so much more.
Барри очень любил Рождество. Если совсем честно, он любил почти все праздники, находя особое удовольствие в том, что люди собираются вместе чуть чаще и по более приятному поводу, чем обычно. Но Рождество всегда, еще с раннего детства, того, где в глазах ребенка его семья могла назваться чуть ли не самой счастливой на свете, было для него чем-то особенным, волшебным; оно всегда несло с собой не только праздник и веселье, но и надежду на то, что следующий год будет еще лучше, чем предыдущий; оно создавало ощущение, что мир вокруг двигается вместе с жизнью людей, меняется, живет сам; оно давало Барри ощутить, что он сам не топчется на месте. Жаль, что сейчас самый быстрый человек на Земле мог сказать лишь то, что любит Рождество. Просто любит. Не праздновать. А все потому, что, как это ни банально или пафосно, с большой силой приходит большая ответственность. С тех пор, как Аллен обрел способность преодолевать скорость света, мужчина понял, что быстрота ног - это не главный критерий при опоздании; гораздо важнее, каким количеством времени ты располагаешь. И его-то как раз стало категорически не хватать, особенно на празднования в теплом кругу близких.
Совмещать две жизнь, и непонятно еще, в какой жить, а в какой играть, - само по себе задача проблематичная, и основная заминка тут далеко не в том, известна твоя личность или нет, а в том, как не дать самым близким и родным самим понять, что все твои отговорки, опоздания, вранье - это не просто повысившаяся рассеянность на фоне серьезного эмоционального истощения. И это лишь техническая сторона вопроса. А беспокойство за близких, знакомых, любимых и друзей? Эмоциональное выгорание наступает не от того, что ты спишь по часу в день, не от того, что в буквальном смысле порой успеваешь за день пересечь весь мир, а от того, что ты видишь, как опасности подвергаются те, кем ты дорожишь больше всего; те, кто никогда не узнают об этой своей ценности для тебя. К лучшему, наверняка.
Но Барри старался не думать об этом. Не сейчас. Сейчас мужчина думал о том, что проведет Рождество на Сторожевой Башне в гордом одиночестве, наблюдая за тем, чтобы на Земле все было относительно спокойно. И такой расклад героя вполне устраивал - ему как раз нужно было немного времени подумать о том, что происходит с его жизнью. А с ней происходило что-то более чем странное. И началось оно не вчера, не неделю назад, а так давно, что уже успело стать нормой. В каком-то - совершенно не общепринятом - смысле.
- ...должен каждые два часа. Лучше каждый час... Ты слушаешь? - монотонный, почти полностью безразличный, голос Бэтмена, мог усыпить кого угодно - если только этот кто-то не боялся смертельно защитника Готэма - а что уж говорить о человеке, чья мысль быстрее, чем сверхскоростной поезд? Аллен невольно отвлекся на свои мысли и теперь упустил значительный кусок инструктажа сопартийца; к счастью, спидстер и так знал его назубок, тем более что был одним из тех, кто его согласовывал.
- Брюс, перестань. Я знаю, какую кнопку не надо жать, чтобы по Земле прицельно не шарахнула большая пушка, - Барри привычно улыбается, желая сгладить момент, и видит, что на лице, скрытом под черной маской, даже мускул не дёргается, поэтому торопливо продолжает, - К тому же, я третий по уму человек в этом зале... - наклонившись вбок, чтобы взглянуть на Супермена, Флэш еще быстрее добавляет, замахав рукой, - Кларк, ты криптонец. А Виктор технически получеловек... Так что даже второй, - выпрямляясь, мужчина тут же заканчивает мысль, - Так что я знаю, как обращаться с этой станцией.
Взгляд вновь скользит по центральному залу управления, и Барри в который раз понимает, что Лига - это нечто настолько удивительное, что просто невозможно достаточно четко подобрать слова для ее описания: столько совершенно разных людей, разных судеб, разных особенностей, да даже разных рас - и все они умудрялись стать командой, друзьями, близкими. Но, что абсурдно, не настолько, чтобы договориться, что делать с Рождеством. В смысле, работать, праздновать или все вместе - у каждого было свое мнение, и в итоге самые разумные пришли к идеальному решению: все оставить как есть; кто куда подастся. И Флэш, сам не ожидая от себя, выбрал дежурство на Башне, понимая, что лучше возможности разобраться в себе у него попросту не будет. Да и, признаться, последнее время Аллену было трудно просто заставить себя думать о нормальном Рождестве, с праздничными носками, угощениями, теплой компанией близких или романтическим ужином с девушкой, от одной мысли о котором в голове что-то щелкало, давая понять, что разум против подобных идей. Что-то было не так уже долгое время, но лишь недавно спидстер понял, где зарыта собака раздора его с самим собой, приходя к мысли, что не последнюю роль в этом всем бардаке в его голове играло то, что мужчина просто элементарно не мог сосредоточиться и собрать свои мысли. Нет, не из-за миловидной блондинки из полиции, которая уже пятый раз безрезультатно пыталась вытащить его на свидание. Из-за своего лучшего друга.
Хэл Джордан. Зеленый Фонарь. Человек, который и сейчас притягивал его взгляд, что с неудовольствием отмечал собеседник, понимая, что его опять не слушают; а Барри в этот момент понимал, что его взгляды давно перестали быть дружеским беспокойством за то, не сцепился ли вспыльчивый напарник с кем-то в этот раз. И, нужно быть честными, Аллен не знал, что с этим делать. Не знал, как заставить себя не отмечать в Хэле наравне с привычными качествами, всегда восхищавшими мужчину - вроде той же силы воли или почти безграничного упрямства, не самой полезной черты, к слову, но делающей Джордана именно тем, кто он есть - того, чего подмечать спидстер не должен был ни в коем случае: знакомую и такую ценную улыбку, именно улыбку, а не ехидную усмешку; приятное тепло от даже самого случайного и мимолетного прикосновения; красивый, яркий и озорной огонек в карих глазах, которые все чаще смотрели на него, будто догадываясь о мыслях, в которых Барри сам себе боялся признаться. Да и правда ли они встречались взглядами - Аллен неловким, а Хэл как всегда прямым и беззастенчивым - все чаше и чаще? Или так только хотелось думать спидстеру?
- Брюс, просто оставь ему записку. Пока он не способен думать ни о чем, кроме кое-чьей задницы в обтягивающем зелёном костюме. И ты знаешь, что это далеко не моя задница, - проходящий мимо Оливер излучал такое неприкрытое ехидство, что его едва заметный кивок в сторону беседующего с Дианой Фонаря заставил Барри вздрогнуть, в каком-то совершенно глупом жесте вскидывая руки, и замотать головой. Казалось, уже вся Лига смирилась с тем, что Аллен не желал произносить даже про себя, элементарно боясь очевидных последствий. Он боялся потерять самого близкого после Деррила человека лишь потому, что наверняка ошибается в своих догадках. К сожалению, в невербалике Флэш всегда был очень слаб.
- Можно я хотя бы елку сюда принесу? Все же праздник, - спидстер поторопился сменить тему, неловко потерев шею и вздыхая.
А тем временем взгляд вновь предательски метнулся в сторону Хэла, безвольно доказывая правоту Олли.
Just tonight I will stay
And we’ll throw it all away
When the light hits your eyes
It’s telling me I’m right
And if I, I am through
It’s all because of you
Just tonight
Вновь жизнь вокруг забурлила для Барри лишь в тот миг, когда сильные руки заключили его в крепкие объятия, бесцеремонно вырывая из мыслей, которые, кто знает, может так и продержали бы мужчину в своём плену до того самого момента, когда уже пора будет возвращаться на Землю, а Башня вновь оживет голосами и суетой, такой обыденной, что трудно поверить в мысль о необычности станции. И при всей своей скорости Флэш, внезапно ставший почти что одного цвета со своим костюмом, не успевает вставить и слова прежде, чем начинает говорить Хэл.
- Я... - Барри пытается вставить свои пять копеек в беседу, но его же величайшая способность — соображать быстрее, чем свет перемещается из точки в точку, - играет с ним злую шутку, превращая голову в собрание хаотично мечущихся мыслей, ни одна из которых не желает принимать законченную и осмысленную форму; вот объятия исчезают, а взгляд покорно прилипает с светящейся зеленой руке, и новая мысль, совершенно не связанная с предыдущими, вспыхивает в голове, как... вспышка, - Киловог? Разве ты... - и снова он не заканчивает фразу, потому что, по сути, его собеседник в этом и не нуждается, поэтому Аллен предпочитает просто смириться с тем, что то, от чего он так старательно бежал в одиночество на Башню, сейчас само свалилось на голову, рассуждая о том, можно споить Флэша или нет, и само, судя по координации движений, находясь в энной степени под воздействием горячительных напитков. Мужчина лишь вздыхает и покорно опускается в кресло рядом с другом, стараясь смотреть не на самого Джордана, а на бутылку в его руках, будто та была чем-то действительно стоящим внимания; или на колпак на его голове. Да, определенно, колпак очень отвлекает от остальных мыслей.
Вообще, Барри во многом порой не соглашался с Хэлом, прекрасно понимая, что они слишком разные, чтобы быть совершенно идеально подходящими друг другу, и даже сейчас, когда Джордан без задней мысли поносил Рождество, беззлобно конечно, но все же, мужчина коротко кивал, но оставался при своем мнении. До тех пор, пока друг... Нет, не так. Пока Хэл не сказал то, что заставило сердце спидстера предательски пропустить несколько ударов, будто он только что убежал от свой смерти и теперь, вновь ощущая вкус к жизни, старался отдышаться. Специально ли, случайно ли, но Фонарь прямым текстом дал понять, что хочет провести вместе Рождество — праздник, несостоятельность которого он только что доказывал. А теперь казалось, что он вдруг обрел для него смысл. И сейчас все, что остается сделать Аллену — это отвести взгляд, внезапно заинтересовавшись одним из мониторов, на самом же деле даже не понимая, как это из всех.
- Пэтти, Хэл. Ее зовут Пэтти, - быстро, почти непонятно поправляет мужчину Аллен, и привычным движением потирает шею, выдавая с потрохами свое волнение, словно школьник на выпускном рядом с королевой бала; хотя в этом случае, королеву разумнее было бы заменить на короля. Если бы только Барри так не боялся провала, ошибки, наверно он бы уже давно расставил все точки над «i». Хотя кто знает, как было бы лучше?
- Если честно, я... - и вновь он не заканчивает мысль, чувствуя себя невероятно медленным, будто застывшим в какой-то патоке, в которую превратился отфильтрованный миллионы раз воздух в зале Башни. А ведь это просто ладонь Джордана коснулась его затылка, пуская по спине рой мурашек и заставляя действительно замереть, на мгновение вновь ощущая, как мир вокруг застывает; когда на колено легла другая ладонь друга, а дыхание, казалось, обожгло ухо, Флэш физически ощутил, как краснеет, становясь уже ярче, чем алая ткань, надетая сейчас на нем.
- И тебе Счастливого Рождества, - негромко и рассеянно отзывается мужчина, но тут же, только последний звук произнесенного, отзвучал, Барри понимает, как почему-то по-идиотски прозвучала эта фраза именно здесь и сейчас, руша весь момент. Хотя, может, оно и к лучшему? Потому что если бы очарование этого самого момента не было разрушено, Аллен отлично знал, что произойти могло все, что угодно. Например, спидстер мог бы увериться в том, что его догадки — хотя скорее мечты — не так уж беспочвенны, - И... Ты же знаешь, что я был бы рад встретить Рождество с лучшим другом. Так что вместо мешка подарков мог просто явиться один. Зная тебя и частоту твоего посещения Земли, это уже всем подаркам подарок, - блондин улыбается уже увереннее, чувствуя, что постепенно кресло под ним вновь обретает форму, а время вливается в привычное русло. Впрочем, не надолго, потому что потом и Хэл вновь стал собой.
- Постой, Хэл, я не просто так тут сижу! - лишь теперь, когда разум перестало штормить от того, как метались в нем мысли, блондин вспоминает, с кем имеет дело, учитывая наконец факт того, что его друг еще и в известной — вернее неизвестной — доле кондиции, что как-то затерялось изначально за всякими выбросами гормонов, а, значит, он был способен совершенно на все, что угодно. И буквально через секунду у Аллена будет возможность убедиться в предсказуемой непредсказуемости Фонаря. А пока же он продолжил предостерегающе вещать:
- Бэтмен и так зуб на тебя точит, а если он еще и узнает, что из-за тебя Башня осталась без дежурящего, то нам обоим головы не сносить. Серьезно, Хэл, давай посидим здесь? К тому же, Виктор... - и вновь в который раз за вечер Барри не заканчивает мысль, но если во все предыдущие разы это были бесполезные вещи, то сейчас то, что хотел донести мужчина до друга, было очень и очень важно: лимит нормальной работы телепорта как раз подошел к своей границе, и Киборг настоятельно советовал не трогать устройство до тех пор, пока он не вернется на Башню и не отрегулирует систему. Впрочем, кого это интересует теперь, когда зал Сторожевой Башни вдруг потонул в потоке неестественного света? А сразу после пришла кромешная тьма, словно Барри умер. Впрочем, мерное потрескивание люминесцентной лампы говорило о том, что он все-таки жив. Ну или в загробной жизни тоже приветствуют блага цивилизации и давно отказались от всяких факелов.
- Фонарь? - Барри обеспокоенно окликает друга, в последний момент вспоминая о тайне личности, и, часто заморгав, оглядывается, на автомате накидывая на лицо маску, - Так где ты хотел найти нам приключения?
Глаза постепенно привыкают к полутьме, и вот уже лампы по периметру помещения дают возможность оглядеться. Доля секунды — и Флэш уже стоит рядом с напарником и тревожно оглядывается, пока взгляд не натыкается на темно-красную надпись на стене возле массивной створчатой железной двери в другом конце зала, чем-то смахивающего на доковый отсек только что покинутой станции: «ВСЕ ПОТЕРЯНО». Здравый смысл и разруха в помещении подсказывали спидстеру, что выведены неаккуратные буквы далеко не малиновым джемом.
- Ладно, герой... Скажи, что так и было задумано, - Барри кладет руку на плечо Джордана и крепко сжимает пальцы, будто тем самым требуя положительного ответа на свой вопрос.
[NIC]Barry Allen[/NIC]
[STA]The Flash[/STA]
[AVA]http://sg.uploads.ru/nRBvP.png[/AVA]
![[Shameless life]](http://forumstatic.ru/files/0017/56/c4/94223.gif "[Бесстыжие]"){kind=small}
