С тех пор, как Йену полегчало, он старается больше не пропускать собрания.
Он до сих пор не понимает до конца, подходит ему это или нет. Он даже не понимает, групповая это все-таки терапия или группа поддержки. С одной стороны — их модерирует психиатр-психотерапевт, явно немало времени этим занимавшаяся. С другой — на терапию это не похоже. Они все просто… разговаривают, и это странным образом помогает. Может, потому, что тут никто не смотрит на него как на безнадежно сломанного, когда он рассказывает, откуда у него на обеих ладонях шрамы. Тут его понимают. Не как Моника, которая в своем фальшивом понимании пыталась сделать из него вторую себя, а по-настоящему.
Дома Йен все еще не говорит об этом. Ну Лип знает по старой ебанутой галлагеровской традиции, а остальным — не обязательно. Для остальных он придумывает отмазки или недоговаривает. Ему кажется, что никто ничего не замечает. В доме, полном Галлагеров, отсутствие одного дольше обычного заметить сложно. Опять же, Мик не особо спрашивает, Фиона все еще злится, Лип сваливает рано утром и возвращается поздно вечером, у Деббс — школьные драмы, у Карла — драмы с его черными "друзьями". У одного Лиама нет драм. Он еще слишком маленький для них, наверное.
Йен ему завидует.

***

Йен встает пораньше, чтобы сделать печенье. Он таки стрельнул у Мими — вернее, соседки Мими — тот отличный рецепт, и он уверен, что в группе оценят что-то не покупное. А сделать надо побольше, чтобы еще и домашним хватило.
Спускающегося по лестнице Мика он узнает по шагам, ему даже оглядываться не надо.
— Доброе утро, — говорит Йен, и не оглядываясь. — Печенье можно брать только из миски, остальное — для кураторши моей из центра занятости. Я сегодня за чеком иду.
Он не врет, он действительно собирается оставить кураторше несколько печенек и действительно идет за чеком. Только после группы.
— Каша в кастрюле, воду для чая поставлю сейчас. И мне тоже не забудь положить.
Он чуть язык не прикусывает, чтоб не добавить целый отчет. Мол, нет, всю ночь тут не плясал, лег к полуночи и встал в восемь, наконец-то как будто наладив режим, а вот колеса еще не жрал — ждал Мика. Он ведь и правда ждал, хотел, чтобы тот видел, что Йен пьет свои блядские лекарства хотя бы раз в день. На слово Мик ему бы сейчас вряд ли поверил, судя по его реакции на принесенного тогда Мими Ева. Йен бы, наверное, и сам себе не верил после всей хуйни.
Легче ему от этого не становилось.

— После пары недель, за которые я ничего не искал и никак не отчитывался, могут не дать и со справкой от психиатра. Зависит от кураторши. Поэтому… — Йен широким жестом обводит свой кулинарный плацдарм первой подвернувшейся под руку ложкой.
Вся ситуация с пособием бесит его до желания плюнуть и забить, но он старается играть по правилам. Бизнес у Мика в гору идет, но пока еще недостаточно, чтобы Йен действительно мог забить — по крайней мере, так он думает. Как оно на самом деле, он понятия не имеет. Они все еще мало об этом говорят. То слишком трахаться хочется, то других проблем по горло.
Чаще — проблем.
Йен замирает у полки с посудой, зажимает на мгновение пальцами переносицу. Вопросы Мика как бы между прочим — нихера не между прочим. Надо было таки сходу отчитаться.
— Я встал с час назад. Проспал свои восемь часов. Ждал, пока ты проснешься, чтобы позавтракать, — говорит он, доставая чашки. — При тебе жрать и буду, чтоб вопросов таких не было, ну.
Он смотрит на Мика, прежде чем поставить чашки на стол — чуть громче, чем стоило бы. Мик должен оценить жест. Не с тарелками, с этим самым отчетом.
Мик ничего не понимает.
Йен его не винит, правда. Он пытается заботиться так, как может. Йена такое уже просто подзаебало. Стоит ему почувствовать себя не очень — все сразу беспокоятся за депрессию. Стоит начать делать хоть что-то — тут же начинаются вопросы про манию. Как будто золотой середины не бывает. Ну и что, что у Йена ее с самого момента дебюта биполярки не было? Они не думают, что с таким отношением он в принципе не будет выбираться из депрессивных эпизодов? Благими намерениями и вот это все? Он же сколько раз говорил, что ему не это нужно, а нормальность. Подобие хотя бы, искаженное с поправкой на окружающий их гетто-пиздец.
Прежде чем залить чай и сесть за стол к своей тарелке, он косится в угол кухни — туда, где они нашли вскрывшую себе вены Монику несколько лет назад.
Кажется, сегодня он опять будет много говорить. Но только в группе. Не с Миком.
Отлично, блять, началось утро.

Отредактировано Ian Gallagher (2017-05-21 01:12:45)

Йен слушает Мика под еду. Ему не то чтобы хочется, но надо. В этот раз побочка от колес к нему милосердна, но только если он их жрет не на голодный желудок.
И он все равно не знает, как реагировать на такое предложение. Работа Йену нужна, он без нее начинает немного ехать с катушек — при том, что и так поехавший. Особенно теперь, когда Галлагеров опять полный дом с бесплатным приложением в виде Мика, а Фиона все еще с ним разговаривает только по острой необходимости. И еще Шон. Ебучий Шон, который тут ночует слишком часто. Мог бы ее к себе домой забрать, сука Сэмми-то со своим отпрыском вроде нашла себе хахаля на другом конце города и свалила. Для фулл хауса не хватает только Фрэнка.
Этого хотя бы можно было бы вышвырнуть.
Йен пожимает плечами.
— Я не знаю, Мик, — говорит он.
Ему нужна работа, да. Такая — вдвойне. Мик не наебет его с деньгами и не турнет, если он опять высадится на неделю в депрессивный эпизод. Если бы ему предложили не после того, как он ляпнул вот это про кураторшу, он бы согласился без лишних раздумий.
Но ему нужна работа, а не жалость.
— Ты только на той неделе решил, что я Ева украл. Что, ты мне уже доверяешь? А если я твоих клиентов укачу в Цинциннати? Или там перетрахаюсь со всеми мужиками?
Йен отодвигает пустую тарелку, открывает свои предварительно выставленные на стол баночки с колесами. На Мика он не смотрит.
— Хотя, может, ты на это как раз рассчитываешь? Мальчики на тебя вроде в прошлый раз не работали, а я типа с опытом, а тебе не впервой такие приколы, — мрачно фыркает он. Закидывает горсть колес в рот эдак практически демонстративно, запивает чаем. — Не надо мне одолжения делать, Микки. Сам что-нибудь придумаю. Я в любом случае хуевый работник, спроси у Шона с Фионой.
Он с трудом давит желание продемонстрировать Мику язык, чтобы тот убедился, что свои таблетки Йен действительно сожрал. Вместо этого — просто собирает ебучее печенье в первый подвернувшийся пакет и сваливает, только куртку подхватив в прихожей. Сраться с Миком он на самом деле не хочет.
Он вообще жалеет, что натрепал такого дерьма.

***

У офисного здания, где все собираются, курит чувак из их группы.
— Йо, Кёртис! Тоже опаздываешь? — вскидывает чувак руку в приветственном жесте еще издалека. Йен ему кивает. К моменту, когда он подходит, чувак как раз успевает докурить и по-дружески его хлопнуть по спине после церемонного пожатия рук. — Печенье принес?
— Ну ясен хрен, — фыркает Йен, демонстративно поднимая повыше пакет. — Домашнее.
— Шик! Айрис должна мне десятку. — Чувак лыбится во все тридцать два. — Пошли, а то еще неловко вломимся на чьей-нибудь душещипательной речи, и нам будут мстить на наших.
Йен тоже улыбается, заходя за ним следом внутрь. Он даже имени чувака еще не помнит, но и похуй. Здесь ему с порога дышится легче, чем дома.
Здесь никто не считает, что ему нужна жалость.

Отредактировано Ian Gallagher (2017-05-21 12:22:25)