Берлинское небо сегодня красил безвестный художник. Негодник откуда-то добыл серый, старый мел и теперь чертил им по черной, блистающей звездами доске, скрывая ее широкими штрихами, пылью облаков. Солнце же пришло тихо. Робко и скромно, прячась за туманной вуалью, в несуществующем уголке, поглядывая затравленно. Улицы по-прежнему, с темного времени суток оставались подозрительно пусты - ни людей, ни экипажей, казалось, даже мыши все еще спали, разбредшись по темным каналам канализаций. Так начиналось раннее утро.
Последнее время Виктор упрямо просыпался с рассветом. Словно вместе с тем, как проясняется небо, зарождался голубой свет в глазах гения, не позволяя боле видеть сны. Впрочем, данная привычка его нисколько не удручала. Он любил неторопливо проснуться, открыть глаза. Затем осторожно повернуться на бок, приподняться на локте и всмотреться в спящего рядом. Да-да, Создание неизменно, каждый вечер засыпал с Виктором в одной постели, и хотя Франкенштейн различными способами намекал ему, что можно было бы уже практиковать раздельный сон, новый человек упрямо возвращался в спальню создателя. Да и, говоря начистоту, сопротивлялся гений тоже весьма вяло, ибо на уровне подсознания был совершенно не против.
С грацией холеного, домашнего кота перелезть через свое творение, спустив ноги на пол. Дойти до платяного шкафа, наскоро одеться. Причесать непослушные вихры на голове, пригладить небольшую бородку. Умыться, позавтракать, наметить планы на день. Спуститься вниз по лестнице в личный кабинет, и уже там, прежде достав с полки высокого стеллажа несколько нужных книг, опуститься в кресло, погрузиться в очередное важное, интересное дело. Удивительно, как тонкая деревянная дверь буквально отрезает посторонние звуки от попадания в кабинет. Не слышно ни каблуков экономки вдоль коридора, ни шума воды внизу, ни даже уличной суматохи, постепенно зарождающейся на главной улице неподалеку. Франкенштейн в том числе не слышит и то, как на пороге появляется Создание. Мягкий скрип двери, пара легких, почти беззвучных шагов и приветствие. Тот самый бархатный, теплый голос, звучащий так плавно и мелодично, что иногда нестерпимо хочется заставлять его говорить больше, чаще. Виктор дописывает последнее слово, временно ставит точку и поднимает голову. Новый человек уже давно научился одеваться как следует, заправляя всё и заботясь о безупречном внешнем виде. Даже отросшие волосы он теперь каждое утро заботливо зачесывает назад, возвращая себе из забавно растрепанного опрятный вид. Слабый солнечный свет скользит по нему, гладит лицо и руки. Гений некоторое время следит, отмалчивается и переключает внимание на существо полностью. Любуется.
- Верно, день, - наконец, произносит он, откладывая в сторону перо и улыбаясь. Создание вновь говорит, и Виктор готов заслушаться, пока не звучит формулировка вроде "я бы не помешал". Боже, этика сведет с ума их обоих! Франкенштейн незаметно, с долей удручения вздыхает, подмечая бессловесно, что его творение не помешает никогда. В любом случае. Ему стоило бы это запомнить. Он особенный. И да, возможно, верх тщеславия - относиться действительно хорошо к единственному человеку на Земле, которого ты создал собственными руками, но... Франкенштейна это решительно не волнует.
- Имя? - он хочет имя? Гений переспрашивает рассеянно, замедленно, но в ту же секунду осознает, как на самом деле глупо просчитался. Практически абсурдный случай! Догадка прошивает позвоночник и ударяет по нервам. Он дал ему жизнь, научил одеваться и есть, читать и писать, причёсываться и правильно общаться, но не нарек именем! Франкенштейн накрывает лицо руками, словно в смущении, и в следующее мгновение срывается в хохот. Беззлобный, мелодичный, затянутый. Обрывающийся, впрочем, так же внезапно, как и начался.
- Прости, я... Должен был позаботиться об этом гораздо раньше. Сам, - Виктор успокаивается, вздыхает, механически потирает короткими пальцами висок и пристально, немигающим взглядом смотрит на существо. Он, в свою очередь, пытливо рассматривает создателя, и в этих глазах цвета темного морского бриза Виктор видит вспышку чистого любопытства и предвкушения. Идея рождается сама собой.
- Зато, знаешь, мы вольны выбрать для тебя имя вместе, - оживляется гений, подскакивая с места и приближаясь к своему творению. Пальцы мгновенно обвиваются вокруг тонкого запястья, цепко удерживая и утягивая обратно. Вскоре Создание оказывается сидящим на месте Виктора, а безумец расхаживает за его спиной.
- Скажи мне: какие имена ты успел встретить в книгах? - задает первый вопрос Франкенштейн, склоняясь ближе к своему творению, замирая почти у самого уха. Сегодня они решат этот вопрос. Пожалуй, даже обязаны.

[NIC]Victor Frankenstein[/NIC]
[STA]mad genius[/STA]
[AVA]http://funkyimg.com/i/2foYu.gif[/AVA]
[SGN]Нет никакого Бога. И Дьявола тоже нет. Есть только человечество. Только я![/SGN]