Прошел уже час с того момента, как непризнанный городской герой оставил меня на крыльце моего же собственного дома и, уже в привычной манере, исчез. Хотя нет, не исчез. Я уверена больше, чем на сто процентов, что он вернулся в "СС Jitters" для того, чтобы поближе пообщаться с тем, кто захотел занять его место. "Но ведь прийти можно было куда угодно, да хоть какой-нибудь банк ограбить и Флэш бы все равно заметил, а этот человек пришел ко мне... Но в отличие от Тони, не собирался причинить мне вред, ну... По-крайней мере, первые минуты нашего общения. И пришел он не из-за блога, он знал к кому идет и кого ищет, точно знал... Но почему я? Он что считает меня "подружкой Флэша"? Господи, какой бред..." - Ох... - Говорят, погружение в мысли порой длится доли секунды и обдумать можно десятки дел, а иногда случается так, что мы уходим в себя надолго, сосредотачиваясь лишь на одном и, кажется, со мной случился как раз второй вариант. - Уже целый час, с того момента, как я воздуху сказала поберечь Барри, если вдруг он появится у кофейни... Целый час, плюс то время на которое он опоздал... и он до сих пор не перезванивает... - Знаете, как быстро наш разум может перестроиться с рационального любопытства и относительно логичных рассуждений на практически панику, когда дело коснется кого-то из дорогих и любимых людей? Я знаю... не за секунды или их доли, нет. Он делает это быстрее, чем за мгновение. Тогда становится не важно, что мы пережили до этого и как к этому относимся. Не имеет значения, отходили ли мы от шокового состояния после травмы или какой-то трагедии, может быть подвергались опасности или наоборот были безмерно счастливы. Все это отходит на второй, третий, пятый или сотый план, стоит только сознанию понять, что кто-то, кого мы любим может находиться в опасности. Причем не излишне надуманной или вообще воображаемой, а вполне реальной и действительно смертельной. А знаете, что происходит дальше? Должны, ведь хотя бы раз в жизни такое случалось с каждым. Мы либо начинаем и вправду паниковать, строя догадки, одну хуже другой, или же решаем, что нужно что-то делать. Странно, но я, кажется, научилась сочетать... "В какой раз я набираю его номер?" Глупый вопрос, но я правда не помню, а смотреть в исходящих отчего-то совсем не хочется. Может быть потому, что посмотрев я начну нервничать еще больше, но все-таки бросаю взгляд на дисплей. - Еще только восемнадцать? - Странно, но в моем голосе и правда удивление, но затем, я отвлекаюсь, чтобы ненадолго окунуться в математику, которая с недавнего времени помогает мне успокоиться, и понимаю, что в общем-то все правильно. Ведь я не бросаю трубку услышав пару-тройку гудков, а каждый раз дожидаюсь автоматического извещения о том. что вызываемый мною абонент не отвечает. "С каких это пор ты игнорируешь мои звонки? Особенно когда не появился вовремя..." Эта мысль совершенно не актуальна, ведь я даже не злюсь... то есть, конечно, злюсь... но страх и волнение просто вытеснили сейчас любую злость... и полноправно заняли место в моей голове. А мне по-прежнему приходится слушать, кажущиеся просто бесконечными, длинные гудки в трубке и пытаться хотя бы сделать вид, что мыслю я полностью здраво. "Может быть и прокатило бы, если бы не одно малюсенькое "но"..." Так уж бывало однажды, конечно, без телефона и постоянных звонков, зато с куда большим ужасом и прожившим внутри гораздо дольше чем сейчас.

"Сколько прошло дней?" Ненормально задавать себе этот вопрос, но я и правда не помню, они начали сливаться в один, слишком длинный и слишком страшный. "А он все еще "спит"..." - Какое дурацкое определение. Ты ведь не спишь и если бы услышал что-то подобное, то уже прочитал бы целую лекцию о том, что кома - это не сон и все в таком духе. А потом, как всегда, опомнившись, начал бы извиняться и говорить что-то о том, что "восприятие коматозного состояние в качестве сна, помогает не сломаться и поддерживает в нас надежду на пробуждение". Но ведь ты не спишь! Я даже не знаю, где ты сейчас и слышишь ли меня и то, какой бред несу... - Продолжаю говорить, не замолкая ни на минуту и наивно полагая, что мой вполне очевидный бред, сумеет отвлечь от того факта, что один из самых дорогих мне людей, лежит сейчас весь опутанный проводами и трубками. Но минуты идут и приходится замолчать. Я ненадолго прикрыла глаза. - Милая, ты снова уснула? - Слышу голос отца, кажется, я и правда задремала. - Да, пап. Это становится новой привычкой... и не назвала бы ее хорошей, учитывая причины появления. - Неискренняя и немного неловкая улыбка, но он понимает, сам стал обладателем такой же, особенно при встречах с коллегами и друзьями, которые недостаточно осведомлены о том, кем приходится детективу Джо Уэсту парень, которого ударило молнией. - Айрис, ты можешь уже отпустить его руку и сходить наконец поесть, медсестра сказала мне, что ты тут уже несколько часов. - "Ох..." Только услышав его комментарий, я и правда понимаю, что с самого своего прихода, держу Барри за руку и это длится с полудня. - Хорошо, папа, но не оставляй его одного...

И снова набираю телефонный номер, слушая гудки, но в этот раз решаю двинуться в ином направлении. - Доброй ночи, сержант Джонс. Айрис Уэст. Нет-нет, все в порядке, ничего не случилось. Папа уже ушел? Хорошо. А Барри? Спасибо. Нет, я правда больше ничего не хотела узнать и не собиралась передавать. Да, так бывает, я просто потеряла своих парней. Знаю, что бестолку, но... Спокойного дежурства! - Короткий разговор, дающий недостаточное количество информации для того, чтобы обрести спокойствие, но абсолютно идеальное, чтобы растерять его остатки. И, по странному стечению обстоятельств, я начинаю молиться, чтобы он не просто опоздал, а вообще забыл о нашем свидании и поехал домой, и там просто уснул, устав после работы, или в S.T.A.R.Labs, где по привычке увлекся настолько, что не понимает даже сколько какое время суток за окном, но все это легко проверить и даже такси уже ждет меня у дверей. Брать свою машину совсем не хочется, да и из соображений правильности - не стоит. А вот позвонить ребятам в лабораторию вполне можно, что я и делаю, устраиваясь на пассажирском сиденье в относительно новеньком такси. Вот только никто не берет трубку. "Ну да, все верно, как часто они засиживаются там до полуночи? Сейчас думаю, крайне редко, ведь это не то время, когда запуск ускорителя был еще только впереди. Сейчас все изменилось и по многим причинам быть в этом здании в ночи не только странно, но и немного страшновато..." Но все равно, я звоню снова и снова, периодически меняя адресата на номер, который я давным-давно знаю наизусть. Кажется, я позвонила ему еще раз двадцать, даже стоя перед дверью и все еще надеясь на ответ, но как всегда слышала только длинные гудки. И даже в ответ на стук в двери, я услышала лишь бодрым собачий лай, вместе с тихим шорохом. "Ну вот, кажется я разбудила их, но не их хозяина." А дальше тишина, даже его собаки смолкли, наверное, ждут когда посетитель попадет внутрь, они ведь уже узнали меня, как впрочем и всегда. И легко можно было представить, как они сидят под дверью и внимательно смотрят и прислушиваются, не раздастся ли звук отпирающегося замка. "Разве я могу разочаровать собачек, тем более, когда сама нахожусь примерно в таком же положении, только надеюсь открыть дверь, пройти в спальню и увидеть там безмятежно дрыхнущего Барри, которому мигом устрою локальный скандал..." Но вместо оправдания надежды, войдя в квартиру, вижу только радостно встречающих меня четвероногих друзей. И кроме них в квартире нет никого, это чувствуется, не только по их реакции, но и по странному холоду, так бывает всегда, когда я прихожу домой к Аллену раньше него самого.

Вот я пришла туда, где так надеялась найти любимого, но оказалось тщетно и что остается делать? Продолжать его поиск, который девяносто процентов людей посчитают сумасшествием, ведь он не пропал и отсутствует всего несколько часов. Да вот только никто из этих людей не знает, что произошло и этим же вечером в "СС Jitters", а значит не могут сделать ни одного хоть немного объективного вывода и уж точно не в силах понять, что волнуюсь я не просто так. И под пристальными взглядами двух лохматых приятелей, я принимаюсь за новые звонки. - Здравствуйте, к вам не поступал двадцатипятилетний парень. Имя? Бартоломью Генри Аллен. - "Ох, как же он не любит, когда называют его полное имя... Хотя на мой взгляд, очень даже красиво звучит..."

- Нет? Боже, вы не представляете, как я рада... Спасибо большое, что помогли. – Должно быть после пятого отрицательного ответа, голос начал ощутимо дрожать, а пальцы уже давным-давно перестали с первого раза попадать по кнопкам, особенно, в попытках набрать номер с помощью тачпада, на котором просто физически не ощущаешь клавиш, чувствуя лишь едва заметную прохладу тончайшего пластика. Быстрый взгляд на часы и осознание того, что прошло еще полтора часа, а от Барри до сих пор нет никаких вестей и трубку не берет не только он, но и Циско, на пару с Кейтлин, и даже мобильники, не говоря уже о домашних и единственном рабочем. «Господи, я прошерстила весь телефонный справочник, в поисках их домашних номеров, а там тишина.» - Где они все? Где Барри? Ребята, где ваш хозяин? – Разговаривать с собаками вариант, конечно, не из лучших, но куда деваться, когда в пустой квартире любимого человека, за него переживаешь не только ты, но еще парочка очаровательно шерстистых созданий. «Вот только они не твои и вообще непонятно, чем ты им так приглянулась...» Вовремя осадить себя же – талант имеющийся далеко не у всех, а у меня просыпающийся раз в пятилетку, но этим вечером отлично сработавший, иначе рыдать мне уже сию секунду, проклиная всех и вся, особенно, каждую его бывшую девушку. – Да знаю я, что они все в прошлом и отношения его с ними длились совсем недолго, а еще даже знаю тот факт, что некоторые кончались так и не начавшись толком просто потому, что я всегда умудрялась появиться как раз «вовремя», чтобы все испортить... Но что я сделаю, если он мой... и хорошо... хотя нет, наверное, ужасно жаль, что Барри так и не задал мне вопроса о том, какая же девушка подходит ему, если ни одна из тех, с кем он был, не годится... Вероятней всего, мой ответ явился бы для моего гения полной неожиданностью. А что? Ведь не каждый день подруга детства заявляет, что лучшей девушкой была бы именно она. Правильно, не каждый. Но тогда, он так и не спросил, хотя по всему его виду было заметно, как хочется ему это сделать... – И вот теперь это уже не диалог, ведь я не жду ответа ни от кого, включая песиков, зная, что это бесполезно, а раз я не сумасшедшая, то полностью отдавая себе в этом отчет. «Но ведь нужно же как-то отвлечь себя и забить мысли хотя бы странными и не очень-то приятными воспоминаниями!» Еще полчаса проходит в новых попытках дозвониться на номер Барри Аллена, который по-прежнему не отвечает, и, кажется, последняя попытка не увенчалась успехом совсем по другой причине. Медленно становится все холоднее и не спасает даже накинутый на плечи кардиган, в котором я смело могу утонуть, но пахнущий им, отсекая все остальное, не только шумы и запахи, но и всю реальность целиком. «А остальное совсем не важно...» Вероятнее всего, укутаться в его вещь было самым необдуманным из принятых за сегодня решений, и это учитывая то, согласно которому я должна была попытаться огреть неизвестного злодея, со скоростью явно превышающей человеческую, чем-нибудь тяжелым, что попадется под руку. И дело было не в том, что от приятного тепла и любимого запаха становилось плохо, нет! Совсем наоборот, мне начало казаться, что он уже дома и все хорошо и вот от этих неверных ощущений становилось невероятно грустно.

Никогда не любила просыпаться среди ночи, особенно от жажды. Ведь нужно добраться до холодильника, который мало того что на кухне, так еще и на первом этаже. И причем добраться так, чтобы при этом не только не очнуться самой, но и не перебудить весь дом, то есть отца и Барри, который мирно дрыхнет в соседней комнате. Но, на этот раз, ковбой был трезв и фокус удался, как и все путешествие целиком, потому что на мое счастье в холодильнике стояла огромная бутылка апельсинового сока, что прямо-таки спас меня от мучительной внутренней засухи. «Путь к кровати, к моей теплой кроватке... обнять медведика и блаженно проспать до утра...» И он был пройден практически целиком, вот только дверью раньше, что-то случилось и вместо своей комнаты я вошла в его и, абсолютно ни о чем не задумываясь, устроилась рядом. Должно быть сработала давняя привычка, ведь только совсем недавно, мои посещения его спальни среди ночи стали реже, потому что уменьшилась частота не только моих посещений, но того, что не давало Барри Аллену спокойно спать по ночам. «Ты снова и снова видишь это... даже когда ты врешь, что все совсем не так, я знаю... а вот ты не курсе очень многого...» Наверное, я должна была встать и уйти, и это было бы ужасно правильно. Вот только, оказывается, это выше моих сил и сон накрывает с головой, позволяя уловить только то, как теплые руки сгребают в охапку. «Ох, меня приняли за подушку, вот она поди обидится.» И если погружение в сон было мягким и плавным, в самом конце приносящим полное осознание того, что на самом деле происходит, но именно в тот момент, когда поменять что-либо уже невозможно, даже если возникнет желание, то пробуждение было ему полностью противоположным. «Вот ведь черт подери!!!» Ощущение было такое, словно я не проснулась, а меня просто выдернули из глубин подсознания, демонстрирующего невероятно красивые цветные сны. «Долбанутая!!!» Широко распахнув глаза, смотрю на руки, все также обнимающие и прижимающие к себе, как и несколько часов назад. Невинно несмотря ни на что. «Он так и не сообразил, что я не подушка. Настолько крепкий сон сморил еще с вечера. Чем же ты таким занимался вчера, Барри, что даже не заметил, как половину ночи проспал в одной постели с девушкой... Ну да ладно, пора и честь знать... и сбежать так, чтобы не разбудить!» Ловко меняюсь местами и уже упомянутой подушкой и почти неслышно, крадучись выползаю из постели, а после и из комнаты, надеясь только на то, что всех этих маневров не заметит отец. – Какое невероятное везение преследует меня! И пусть преследует вечно!!! – И все бы хорошо, но в коридоре появляется отец и сообщает о том, что давно пора вставать и надо бы разбудить соню-Барри, что я немедленно отправляюсь выполнять, изо всех сил надеясь, что он и правда проспал все на свете, а еще на то, что никто не увидит и не сумеет правильно трактовать причину того, почему я по цвету уже почти слилась со своей красной пижамой.

И снова пробуждение, так похожее на то, что совсем недавно виделось мне во сне. То же ласковое тепло, которое хочется сохранить как можно дольше, тяжесть его рук, которая напоминает какие он и сильные и нежные, тот же приятный запах, родной и любимый, «Так пахнет не его парфюм... это его запах...» и тихое сопение, обычно так забавляющее, стоит только ему задремать. Медленно открываю глаза для того, чтобы убедиться в том, что ощущения меня не обманывают и сейчас именно Барри мирно сопит рядом и это совсем не сон. Медленно поворачиваюсь так, чтобы наконец получить возможность разглядеть его лицо. «Ты так умиротворенно спишь. Что мне кажется, будто еще миг и ты улыбнешься и, открыв глаза, прошепчешь что-то очаровательно милое, как делаешь всегда по утрам...» И все было бы замечательно, не верни меня к настоящей реальности тот факт, что за окном была по-прежнему ночь, а сквозь шторы пробивались не утренние солнечные лучики, а свет уличных фонарей, которые в мгновение ока окунули не только в реальность и во всю ее измотавшую меня «прелесть». – Почему ты ни разу, за мои сорок пять попыток, не взял трубку? – Не шепот, просто тихий и спокойный голос, но я знаю... он услышит, как слышал всегда. Вот только реакцию его я предугадать сейчас не смогу, но в голову хотя бы не лезут мысли о том, что Барри был где-то с кем-то. И нет, не потому, что вид у него странно потрепанный, а потому, что в отношении «где-то с кем-то», я доверяю и верю ему, зная, что так поступить он не способен. «Но все же, где ты пропадал и что мешало тебе потратить пять секунд на простое «Все нормально, Айрис» и, вместо этого ты просто игнорировал звонки?» - Где ты был? – Запоздало замечаю, что на втором вопросе все же заметно повысила голос, но сделать с собой уже ничего не могу и это так похоже на те моменты, когда сам Барри говорит ощутимо громче, упоминая Флэша или мой блог. Это первый признак того, что он снова злится. Но сейчас к этому опасно близка я. – Почему ты опоздал? Где ты был? – Встаю с дивана, наконец выбираясь из его объятий, они успокаивают даже сейчас, а я так хочу быть злой и обиженной. – И даже не думай сказать, что был в участке. Это не так, я знаю. А также я в курсе, что ты не был на месте преступления, как и ни в одной больнице города. – Отхожу на безопасное расстояние, прекрасно зная еще одну особенность его присутствия рядом – стоит ему только ко мне прикоснуться, я вновь начну успокаиваться.

В голове все еще звучит мой собственный вопрос: «Где ты был?», я не могу избавиться от него, как ни стараюсь. Быть может, не будь у меня постоянного ощущения того, что от меня скрывают что-то важное, было бы проще, но не сейчас. «Ты ведь обещал мне… никаких секретов, никаких тайн и ни слова обмана, еще тогда, очень давно… Господи, да тогда мы были почти детьми, но я до сих пор помню красивую клятву о том, что Барри Аллен не будет скрывать от меня ничего, даже банальных мелочей… Но сколько раз ты уже нарушал свое слово? И сколько раз еще нарушишь? И если раньше, такое я могла простить запросто, ведь «мы просто друзья», то как мне терпеть это теперь, когда друзья в прошлом, а настоящее гораздо более важно?» Я так и стою поодаль, даже не скрывая гнев и обиду, а он снова оправдывается и вновь извиняется. – Прости? Ты говоришь мне «прости», когда врешь в лицо? – Я сверлю его взглядом, понимая, что слова сделали свое дело и внутри медленно поднимает голову горькое разочарование. – Насколько ты опоздал? На час? Может быть полтора или два? Потому что будь твоя задержка чуть меньше, ты бы прекрасно знал, что я находилась там около часа, после закрытия, а значит, как минимум не выключала свет. А еще ты был бы в курсе, что пока я ждала своего не появившегося бойфренда, произошло кое-что очень и очень неприятное, и пугающее любого здравомыслящего человека! А я пока таковой являюсь… но тебя ведь не было рядом, хотя ты обещал не задерживаться сегодня. – Безумно хотелось отвернуться, отойти еще дальше, но сделай я хоть что-то из этого, Барри обязательно подошел бы, прикоснулся, обнял и уже через несколько минут был бы полностью прощен. «Нет, только не сегодня и не сейчас! Я молчу, не обижаюсь и не устраиваю ссор из-за этих простых опозданий, неожиданной работы, задержек у черта на рогах или в S.T.A.R.Labs, потому что я все прекрасно понимаю, ведь и в моей жизни случаются непредвиденные ситуации, срочно требующие разрешения. Но я всегда! Абсолютно каждый раз! Сообщаю о том, что задержусь… могу не позвонить, но обязательно отправлю смс, попрошу передать отца, да как угодно, но сообщу любимому человеку о сложившейся ситуации... Но видимо это не настолько важно, чтобы заморачиваться не только мне.» Правда, оказалось, что даже взгляд может вызвать у Барри ту самую реакцию, потому что уже через мгновение он не только встал с дивана, но и решил все-таки подойти. «Не надо! Черт! Не смей сейчас прикасаться! Дай мне выговориться! Просто не трогай!» - Нет! Не трогай меня! – Я не отталкиваю его, лишь слегка повышаю голос и отступаю еще на шаг, вновь оказываясь в относительной «безопасности». Отходит и он, а в глазах столько вины и отчаяния, что становится физически больно, но я уже не могу остановиться, мне нужно сказать все, что сейчас в голове и даже не потому, что я действительно так сильно зла не него, нет причина гораздо проще и банальней, чем может показаться. Мне просто было страшно, так невероятно страшно, что я до сих пор в шоке от того, как еще на ногах держусь. «Ну вот, теперь отчаянно хочется броситься ему на шею, чтобы успокоил и защитил от того кошмара…» И, вроде бы можно и правда начать успокаиваться, да вот только следующая фраза Барри снова выбивает почву из-под ног. – Что прости? Не хотел заставлять ждать и волноваться? Хочешь загладить вину? Так может скажешь мне правду о том, где был, не придумывая совсем ничего, даже если мне это не понравится… Я ведь чувствую, что ты что-то скрываешь, мы с тобой тысячу лет знакомы! Я прикрывала тебя перед отцом, так как их тебя лжец всегда был никудышный! Но теперь ты почти виртуозно врешь мне… - Не кричу, да и зачем, ведь порой от тихого и спокойного голоса становится только хуже, но как бы я ни была зла, я совсем не хочу делать ему больно. Злюсь безумно, все еще испугана невероятно, но ведь любить ведь я не перестала от этого. А любимый человек стоит поодаль и молчит, переминаясь с ноги на ногу. «Нет, ты не кретин, ты болван… А это абсолютно разные понятия, практически никак друг с другом не связанные, но не бросаться же мне сейчас в пояснения определений, правильно?» Теперь молчу и я, на некоторое время просто потерявшись в своих мыслях.

«Боже, ну почему? Ну зачем ты извиняешься так часто и берешь на себя то, чего совершенно не должен… Как будто это ты виноват во всех смертных грехах, да еще и в изгнании людей из Рая! Но ведь это не так, совершенно не так! Прекрати уже жить с постоянным чувством вины за то, чего не совершал! Барри, перестань…» Та самая ситуация, когда несколько минут молчания изменили очень многое, показавшись при этом целой вечностью. Они дали возможность успокоиться и почти отогнать кошмар и воспоминания. – Что ты несешь? Почему у меня сейчас такое ощущение, словно это не я оказалась опасности, а ты и сейчас бредишь, отходя от шока… Нелепый и часто опаздывающий – это твое вечное состояние, которое ничуть меня не напрягает, а наоборот, умиляет в девяноста девяти процентах случаев, к слову, но ты постоянно цепляешься за эти слова, которыми почему-то так любишь себя описывать, а я совершенно понимаю на то причин. - «Перестал оправдывать ожидания? Перестал… оправдывать…» В этот момент отчаянно захотелось ударить его, чтобы Барри пришел в себя и перестал говорить всю эту ерунду. – Ты вообще слышишь, что говоришь? Хотя бы примерно? Ну, чуть-чуточку? Потому что я начинаю сомневаться. Я злюсь не потому, что что-то не так в наших отношениях, хотя в них явно все очень странно. Я злюсь потому, что твое опоздание могло сыграть очень злую шутку. Ты ведь не знаешь, что было в кофейне… - Я снова замолкаю, собираясь с мыслями, которые как назло именно сейчас стремятся разбежаться как можно дальше от меня и моего сознания. Тишина все продолжается, а мне до сих пор нечего сказать и начинает слегка трясти, ведь приходится вспоминать все, что происходило. «И как объяснить, что дело не во мне…» Это самое сложное, ведь нужно упомянуть Флэша, а значит последует реакция, и черт бы с ней, да вот только разговор уже далеко не спокойный. И тут мне снова становится жутко обидно, потому что зная, как Барри отреагирует на упоминание о спидстере, я в который раз буду пытаться ему объяснить, что его мнение в корне неправильно. – Знаешь, там было страшно… в моей уютной и светлой кофейне. И я совсем не хотела оказаться между молотом и наковальней в разборках Флэша и его сумасшедшего преследователя, но оказалась… Вот только я думала вовсе не о том, что случится со мной, потому что об этом даже не успела, а о том, что будет, если там не вовремя окажешься ты. Что когда ты придешь, там не будет Флэша, а только тот псих… я боялась, что он убьет тебя, а ты не отвечал… и никто не отвечал мне на звонки. Ты хоть представляешь, каково мне было? Я ведь даже не знала, услышал ли Флэш мою просьбу уберечь тебя, как спас меня! Он ведь пострадал из-за этого… а ты молчал! Ты где-то пропадал до трех ночи! – И тут, что называется просто прорывает, я рассказываю обо всем, что произошло, со всеми подробностями, которые словно раскаленным железом выжжены в моей памяти, я так подробно описываю все, что происходило, будто прямо сейчас со стороны смотрю на эти события. Снова начинает трясти, но вместо того, чтобы подойти к Барри и уткнуться в его грудь, найдя тепло и спасение, только обхватываю себя руками, словно пытаясь согреться. А он говорит о любви, но вместо ответа тишина, ведь и так понятно, правда понятно, если он только услышал хоть часть моего рассказа. «Больше всего на свете я переживала за тебя! Всю эту чертову ночь, не могла уснуть, обзванивала больницы, знакомых… ведь правда, не дошло дело только до бывших, а если б дошло, то уж кому-кому, а мне они точно не были бы рады. И ты смотришь сейчас так, будто в голове уже сложилась целая история о том, как я бросаю тебя из-за вот такой оплошности... Но ведь этого не будет, ты ведь сможешь все исправить!»

Если бы только мне раньше сказали, что настолько тяжело будет стоять напротив него и вот так выяснять отношения, я бы рассмеялась этому человеку в лицо. Ведь мы выросли вместе с Барри и всегда были рядом, с самого детства. Я помню его еще со времен начальной школы, если не с детского сада, потому что он всегда был «мальчишкой по соседству», с которым мне было очень весело проводить время, а потом, когда мы росли его компания стала необходимостью и так Барри Аллен стал незаменимым человеком в моей жизни. Едва ли не каждый, с полной уверенностью в своей правоте, гордо заявит, что незаменимых в этой мире не существует, но факт остается фактом «мальчишка по соседству» был именно таким и с годами эта зависимость только росла и никакие расстояния или проблемы, вкупе с редкими, но каждый раз весьма значительными ссорами не могли этого изменить. Причем не помогали даже отношения. Сколько раз я сбегала, отменяла или вовсе не приходила на свидания только потому, что Барри была компания для похода в планетарий, на научную выставку или лекцию по астрофизике, теории вероятности или еще какой-нибудь невероятно заумной, то есть научной ерунде, из которой я не понимала ровным счетом ничего, хотя каждый раз старалась. «Но все эти занудные разговоры и объяснения просто не держались никогда в моей голове, в отличие от его пояснений, чертежей, рисунков и прочих попыток вдолбить в мое сознание хоть немного науки.» После разговоров с ним, я читала практически каждую из книг, что рекомендовал мой гений. Когда я стала так его называть? Кажется, еще в школе, классе в шестом, когда он не особенно напрягаясь переспорил преподавателя по химии и сумел доказать свою правоту не взорвав при этом всех в кабинете, и несмотря на то, что учились мы в разных классах, эта новость дошла до меня еще до того, как прозвенел звонок с урока. И тогда же все преподаватели в школе стали его уважать, чего не скажешь об одноклассниках. Тогда мы могли бы оказаться по разную сторону, но разве можно было предать близкого человека ради того, чтобы избежать причисления к аутсайдерам? Мною такой вариант не рассматривался, а вот Барри похоже решил иначе, когда после поступления в колледж превратился в того, кого не только я, но и он сам всегда ненавидел. «Благо ненадолго, иначе даже моя любовь и терпение просто не выдержали бы…» А вот будь у меня побольше разума и поменьше привычки к тому, что этот парень постоянно находится в полнейшей досягаемости в режиме двадцать четыре на семь, я может быть и сообразила раньше, что вот такую любовь к друзьям не испытывают. Но, к сожалению, мы были настолько близки, что разглядеть его чувства, как и свои я смогла лишь тогда, когда дважды чуть его не потеряла. «Ага, а сейчас ты могла бы сказать небольшое, но невероятно искреннее спасибо бывшей блондинке Барри Аллена за то, что сумела окончательно убедить меня в том, что без этого парня мне жизнь не мила, и он совсем не должен быть при этом мне другом.»

А сейчас я стою прямо напротив него и едва ли не отталкиваю от себя, потому что зла настолько, что даже представить страшно. Хотя если сравнивать… то просто не с чем, потому что он идеальный. «Черт, правда, идеальный! За исключением тех моментов, когда опаздывает, заставляет дико волноваться и пытается соврать, так неуклюже пытается соврать!» То есть для кого угодно, парень-то безмерно далек от идеала. «Но не для меня!» - Так получилось… ты обещал… и обещаешь сейчас… Знаешь, верить в такой ситуации самое опасное, что можно делать. И любой человек, не знающий тебя всю сознательную, а может и несознательную жизнь... откуда я знаю, может мы знакомы гораздо дольше, чем кажется… просто не стал бы даже выслушивать твоих оправданий и просто разорвал любые контакты и отношения. Но я ведь не «какой-то там любой человек», я снова верю тебе и знаю, что ты будешь стараться все исправить, чтобы таких ситуация больше повторялось… - И вроде как все начинает успокаиваться, но тот поток сознания и слов, что описывал все произошедшее вечером, явно возымел действие, вот только не такого я хотела. «Нет… снова…» Теперь уже он раздражен, нет, он по-настоящему зол и не только, его накрывают еще какие-то эмоции и проходит буквально несколько мгновений, чтобы безошибочно определить какие именно. Саркастичный тон, так не свойственный человеку, которого я люблю, приличное количество яда в каждом слове, что касается Флэша. «Господи, Барри… Ну нет! Только не надо меня ревновать!!!» Кажется, желание стукнуть или как следует встряхнуть этого парня сегодня меня уже не отпустит, потому что я просто теряюсь, когда слышу от него такие слова, и складывается впечатление, что он целиком и полностью сосредоточился именно на этой своей ревности, не видя больше ничего вокруг и не слушая уже меня. – Барри, прекрати нести бред! Если я по чистой случайности, а может из-за своей, очевидно, очевидно плохой кармы, постоянно оказываюсь в эпицентре какой-то странной негативной активности и оттуда меня кто-то спасает, это не значит, что спаситель заинтересует меня хоть как-то, кроме как очевидный факт: «Вау, круто, можно пару слов для интервью, ты ведь как-никак городской герой!» А мне сейчас даже становится интересно, насколько ты должен мне не доверять, чтобы употребить в разговоре со мной о Флэше слово «дружок», да еще сделать на нем подобный акцент? Кто я по-твоему? – Я устала, по-настоящему устала объяснять своему парню, что человек, периодически вытягивающий меня из передряг не значит для меня абсолютно ничего. То есть да, я интересуюсь им, как и всем сверхъестественным, ведь он появился очень внезапно, да еще с таким возможностями и как раз тогда, когда было нужнее всего. И это радует и удивляет меня, собственно, как и тот факт, что незнакомец в маске оказывается рядом всякий раз, как мне грозит опасность или требуется помощь, но даже не подумал о том, чтобы хотя бы дать услышать свой настоящий голос, а не тот, что он использует при всех разговорах со мной, «Кстати, вот бы узнать, как он это делает… Нужно спросить!» не говоря уже о том, чтобы показать свое лицо или сказать имя. Хотя этого я не требую, мы совершенно посторонние друг другу люди, а значит ничем не обязаны. Но никакие из приводимых мной доводов не производят впечатление на Барри, он как будто вовсе не слушает меня, пропуская любые аргументы и объяснения мимо ушей, даже слова: «Он интересен мне только как герой города и не более», остаются им не услышанными. - Он зачастил быть твоим спасителем. – Ох, он всегда умел вернуть к реальности самым внезапным способом и сейчас я даже на мгновение онемела от его слов. – Что? Может тебе гораздо больше понравилось, если бы он не пришел? Ни разу, а ты смог бы избавиться от девушки, которая не вызывает у тебя доверия? – Я бросаю в него эти слова, словно камень, запоздало понимая, что это перебор, но слишком поздно. Барри Аллен снова коснулся той темы, что являлась для нас катастрофической, да еще и сумел сформулировать претензию так, что действительно становилось жаль, что Флэш тратит свое время на спасение столь жалкой жизни. – Знаешь, с меня хватит! Я больше не желаю это обсуждать. – «К черту!» Опускаю голову, чтобы собраться с силами и мыслями, одновременно резко поворачиваясь к нему спиной и на миг отчаянно жалею, что дверь позади меня, и проходится отвернуться от него, а не просто пройти мимо, так было бы быстрее. Вот только особе времени на раздумья нет, потому что хочется поскорее покинуть помещение и выйти на улицу, где перед тем как поймать такси, можно будет хорошенько придаться жалости к себе. «Слава Богу!» Да, поминать с перерывом всего в несколько секунд обоих представителей небесной канцелярии, немного странно, но тут уж ничего не попишешь. К тому же, входная дверь, которую несколько часов назад я отпирала с невыразимой надеждой, уже в шаге от меня, а по пути я даже не встретила провожающих Джетта и Нору, что даже почти не странно, потому как скорее всего они просто спрятались куда-нибудь, благоразумно решив не участвовать в ссоре хозяина. И вот оно «спасение», в виде дверной ручки, повернув которую я окажусь практически в другом мире, очень печальном мире.

Такой медленный Барри Аллен порой бывает невероятно быстр, вот и сейчас каким-то образом он умудрился оказаться у входной двери раньше меня, а ведь я так торопилась, чтобы сбежать от него, сбежать от этой ссоры и той, что последует за ней. Но, как оказалось, от Барри не так-то просто улизнуть, даже в пылу «боя». «Наверно, даже Флэш не с таким энтузиазмом рвется остановить свою девушку, когда она в пылу ссоры решает уйти, а ведь он передвигается гораздо быстрее, чем обычные люди… Интересно, а использует ли он свои возможности в обычной жизни? И есть ли у него эта жизнь? Простая работа, простые друзья, из тех, что собираются вечером в каком-нибудь баре или кофейне, чтобы просто приятно провести время, а может они любят играть в боулинг или бильярд… Надо спросить его об этом, когда представится возможность.» Должно быть, это уже вырабатывается профессиональная привычка или даже рефлекс, формулировать какие-то комментарии или интересующие меня вопросы в любом состоянии, даже отчаянно близком к истерике, а может быть это защитная реакция моей психики, отвлекаться на что-то менее важное, переводя на первый план, чтобы окончательно не психануть и немного остудить свой рассудок. Но, к сожалению, легче не становится, наоборот – только хуже, ведь тот, чью жизнь я пыталась использовать как отвлечение от проблем, как раз и является их корнем и первопричиной, ведь это именно из-за него мы сейчас так поругались и я пытаюсь сбежать, а ведь еще столько упреков, вертящихся на языке, Барри даже не произнес. «Любимый, ну почему же ты так ревнуешь меня к нему? Ведь ты ни разу не дал мне ответа на такой простой вопрос, придумывая лишь какие-то совсем невнятные причины или давая старт очередной нашей ссоре. А ведь я всегда называю тебе истинные причины моей ревности, даже если они совсем глупые или неприглядные.» А затем все отключается, все мысли убегают прочь то ли в панике, то ли просто в растерянности, оставляя меня наедине с его теплом. Я так отчаянно стремилась отвлечь себя и вовремя убежать, что совсем забыла о том, что у меня есть преследователь, который отчего-то против моего ухода. «И он пойдет на все?» - Барри! – Только и успеваю, даже не вскрикнуть, а чуть слышно удивленно прошептать, за мгновение до того, как оказаться в кольце его рук. Он обогнал меня и замер прямо передо мной, умудряясь поймать так, чтобы даже обойти было не так-то просто. Вместо этого я только утыкаюсь лицом в его грудь, ощущая, как меня все крепче становятся объятия и все сложнее даже размышлять о том, как бы выбраться.

Объятия любимого человека, в них всегда тонешь с головой, полностью теряя ощущение реальности происходящего, словно на какие-то мгновения впереди замаячили те самые Золотые Врата, за которые появляется возможность пройти, если получить разрешение на жизнь в Раю. Это тепло и руки, прижимающие к себе – один из самых ярких образов предвкушения чего-то замечательного, самое действенное утешение. Когда его руки смыкаются, едва ощутимо, мягко поглаживая спину, чуть сильнее прижимая к себе, если вдруг пытаешься вырваться или отстраниться, или в моменты, когда он почти резко, с напором притягивает к себе, устроив свои ладони на талии или бедрах, кажется, что можно простить ему почти любой грешок, особенно если на этом он еще и не остановится. А это мягкое тепло, исходящее от него и возможность услышать такое сильное, родное и живое сердце, которое словно бьется только для тебя? Хочется закутаться в это тепло и уют, провести так всю оставшуюся жизнь, никогда не размыкая рук.

«Отойди!!! Не трогай!!! Не прикасайся!!! Не смей!!! Не отпускай…» Как и всегда, стоит ему применить этот прием, моя злость, желание ругаться и оставить его сейчас одного начинают таять, с невероятной скоростью, несмотря на то, что я все еще пытаюсь выбраться из крепких объятий. – Барри… - Снова пытаюсь начать говорить, попросить, чтобы он отпустил меня, позволил уйти, я больше не хочу ругаться, и так уже сказано слишком много, в этот раз и все предыдущие, но не снова не получается. Стоит только мне поднять голову, как я ощущаю мягкое прикосновение его губ к моим, такое осторожное и нежное, словно он боится… боится всего… обидеть вновь, причинить боль или неудобство, разозлить или напугать… как будто мы снова в тех, самых первых днях наших отношений, когда мы оба постоянно боялись что-то сделать не так. Но изменилось уже многое, а сейчас его страх быстро отступает, это сразу чувствуется в том, как меняется поцелуй. Как из нежного и осторожного, он превращается в более требовательный, наполненный уже совсем другими эмоциями, но несмотря на это, невзирая на то, что я уже не пытаюсь вырваться или отстраниться от него, меня все еще крепко сжимают в объятиях. – Барри… - На этот раз мой голос наполнен нежностью и лаской, я хочу, чтобы он понял – все хорошо, мы больше не ругаемся, ничего страшного больше не случится. О подхватывает меня на руки, развеивая последние мысли о том, что мне удастся покинуть сегодня его квартиру, и уносит из прихожей, при этом продолжая извиняться и говорить-говорить. – Барри, ради Бога, перестань извиняться… - Так происходит уже много лет. Мы ругаемся, порой страшно ругаемся, когда-то я правда бросала в него книги, била посуду, потому что теми или иными поступками, мы доводили друг друга до бешенства. Иногда это была моя ревность, к его новой подружке, совсем ничем не оправданная, иногда его опрометчивые поступки, когда он еще пытался «быть как все» и творил какие-то совсем несусветные вещи, из-за чего, мне приходилось рисковать очень многим, чтобы отмазать его перед отцом, а потом на смену этих поводов пришла работа и связанные с ней риски, благо у обоих этого хватало и новые спутники жизни, благо лишь весьма временные, а сейчас… сейчас снова работа, Флэш и ревность, только уже полностью. И каждый раз, он в итоге был моим балбесом, а я его дурочкой. - Ты, безусловно, балбес… но ты мой любимый балбес. – Я никогда не умела злиться на него, особенно когда он прикасается ко мне, когда целует и выглядит таким виноватым, таким напуганным. Сейчас я с легкостью прочитала бы его мысли, для этого не нужно быть телепатом, хватит просто взглянуть ему в глаза. – Я не оставлю тебя. – На этот раз уже я целую его, нежно, со всей той любовью, что горит в моем сердце, что позволяет так свободно биться моему сердцу. И теперь уже я сама теснее прижимаюсь к нему, утыкаясь носом в его шею, вдыхая аромат его тела… почему-то он немного отдает медикаментами, но я уже не задумываюсь об этом, относя странный запах к последствиям долго работы в лаборатории. Едва касаюсь губами его кожи, прямо над воротником рубашки, и прикрываю глаза, заметив направление в котором меня уносят от дверей.

Отредактировано Iris Allen (2016-10-07 19:17:40)

С недавних пор, Барри Аллен имеет на меня невероятное влияние, когда он заходит в помещение центр всего мироздания разом перемещается в его тело. И становится почти невозможно сосредоточиться на чем-то, даже очень важном, а ведь порой это случается в одни из тех моментов, когда главный редактор вспоминает о том занимательном факте, что Айрис Уэст не личный сталкер Флэша, а вполне себе неплохой журналист. В такие моменты приходится особенно тяжело, ведь нужно умудриться расслышать всю речь босса, а не через слово или даже два. Барри Аллен всегда имел подозрительно сильное влияние на меня, даже во времена учебы в школе, когда он получал любую помощь в выполнении домашних заданий по истории, психологии или праву, ведь точные науки давались ему гораздо проще гуманитарных. И пусть мы всегда называли это равноценным обменом, сейчас стало слишком очевидно, что уже тогда отказать в чем-то друг другу мы не могли, только вот понять причину, по которой это происходило, было выше наших возможностей, или только моих? Но сейчас это уже не так важно ведь мы во всем разобрались.
И сейчас, когда он обращается с моим телом, словно оно вообще забыло о том, что такое собственная воля и хоть какое-то сопротивление, оставив в своем арсенале лишь податливость и покорность, я, остатками воли и здравомыслия пытаюсь понять, когда он стал таким… Тот Барри Аллен, который совсем недавно краснел и смущался, стоило мне едва коснуться его и уж совсем с трудом нашел нужные слова, когда мы выяснили, что мое терпение и благочестие закончилось прямо там, в его лаборатории над полицейским участком, в самый разгар рабочего дня. Тот самый, что рассказывал мне свои секреты в обмен на поцелуи, все также смущаясь, а я совсем не ожидала, что их окажется так много, обо мне и таких, какие могли быть только у одного человека. У него. Тот Барри внезапно превратился в того самого, что решил просто забыть о спящем этажом выше отце потому, что к финалу игры, одних только поцелуев ему стало маловато. А еще в того, который сейчас прижимал меня к себе, без стеснения фокусировался лишь на той части фразы, что понять ее можно было весьма и весьма двусмысленно. Ну и, конечно же, в того Аллена, что с такой ловкостью и непринужденностью раздевал меня, полностью забыв о смущении. «Когда ты успел так измениться?» Вопрошать об этом сейчас не хватало сил, да и последние адекватно связные логические цепочки растворялись по мере того, как его руки становились все смелее. - Надеюсь тебе нравится массаж, я не совсем умею это делать, но решил попробовать и, кажется, получается. – Ох, у тебя получается просто великолепно… - Будь я в здравом уме, уже интересовалась бы тем, как оказалась лежащей на кровати, в столь расслабленном и рассеянном состояния, но ведь Барри очень талантливо сделал так, чтобы кроме его тепла и поцелуев я не помнила ничего. «И ссоры…» На мгновение здравый смысл, требующий уйти еще пять минут назад, высунул свою голову из тех дальних уголков моего сознания, куда его загнали мягкие губы и нежные руки любимого. Именно поэтому да меня далеко не сразу дошло, что на своей попе я почувствовала его укус, а не что-либо другое, и вместо привычного вскрика, получился лишь невнятный стон, пускай и удивленный, и по телу галопом промчалась волна мурашек. - Ты выглядишь прекрасно, любовь моя. – Тебе виднее, ведь это именно ты только что решил попробовать меня на вкус! – До уплывающего сознания, вновь с опозданием дошел факт образовавшейся рядом пустоты, и именно в тот момент, когда я уже собирала волю в кулак, чтобы перевернуться и, наконец-то, снова взглянуть в лицо любимого человека, на меня опустилась почти кромешная тьма, в сочетании с мягким прикосновением шелка. «Ты решил завязать мне глаза?» Смотри он сейчас мне в глаза, без труда сумел бы прочитать в них легкий шок, но вместо этого Барри лишь отпустил любопытное замечание, весь смысл которого дошел до меня лишь в тот момент, когда все-таки ощутив спиной прохладу покрывала, я почувствовала новые прикосновения нежных и мягких рук. – Да, ты прав… это заводит… - Едва успеть сделать вдох, чтобы затем делить остатки воздуха с ним, отвечая на жаркий поцелуй, изо всех сил стараясь снова не сойти с ума, еще хотя бы пять минуточек, и получить даже самый краткий шанс прикоснуться к нему, а еще лучше полную свободу действий, чтобы не приходилось обиженно рычать, бедром ощутив грубую джинсовую ткань. – Это нечестно, не играй так со мной. Это нечестно. – А затем, все-таки урвав момент, прикоснуться ладонью к его телу и почувствовать жар и легкую дрожь. – Я тоже хочу играть нечестно. – Но внезапно, правила игры меняются, давая пусть не полную, но все же свободу и мои ловкие руки, наконец-то получают возможность прикасаться к нему, пусть глаза до сих пор и видят лишь тьму. – И я буду это делать… - «Особенно теперь, когда ты расслабился и позволил мне оказаться верхом на тебе, да еще и умудрился успеть раздеться перед этим.» - Все приличные мысли из головы улетучиваются со скоростью молнии и я думаю лишь о тебе и о том, как хочу тебя. – Очень вовремя они это делают… Оставляя только неприличные... Те самые, которые сейчас гуляют и в моей голове... – «Даже с завязанными глазами, я могу улыбнуться тебе так, что ты осознаешь все в скором времени накроющие тебя с головой «проблемы», правда, любимый?» Мысленно ухмыльнувшись, одариваю Барри именно такой улыбкой, мягко касаясь пальчиками его плеч и лопаток, едва ощутимо поглаживая и поддразнивая легкими прикосновениями коготков. И поцелуи, жаркие и страстные, с каждым из которых по телу пробегает новая волна дрожи, и я знаю, что успокоить ее может только одно, но Барри снова дразнит, заставляя почувствовать, но не давая желаемого. И окончательное решение, полностью исключающее помилование начинает воплощаться в жизнь. Плавные и почти незаметные движения бедрами, прямо в его руках так, чтобы раздразнить его, чтобы удерживать на плаву свое сознание ему стало совершенно невмоготу, и тихое хриплое мурчание, слегка склонив голову и давая больший простор для поцелуев, каждый из которых оставляет пламенем горящий след. Уже совершенно позабыт и галстук, он не мешает, когда пальчики продолжают танец на его плечах, а бедра плавно покачиваются сильнее возбуждая и напоминая о том, как может быть хорошо.