Первую реакцию Тимоти на предстоящую вылазку можно было охарактеризовать примерно следующим образом: «Ну это же очевидное наебалово!»
Вторая выглядела  так: «Так… погоди… он что, хочет, чтобы я отправился с вами?!»
Возможно, предпринимательская жилка у мистера Лоуренса была ни к черту, зато инстинкт самосохранения компенсировал досадные прорехи… ну, пожалуй, по всем фронтам.
Так вот эти самые инстинкты выли, кричали и ныли о том, что сделка где-то-в-самом-сердце-нигде-твоей-любимой-планеты закончится очень-очень-оооочень плохо. С Вильгельмом, конечно, Тим своими опасениями не поделился, но по мрачному молчанию через коммуникатор догадался, что цепной пёс Джека и сам пребывает едва ли в большем восторге. И это всё чудесно и замечательно, но если Джеку хочется словить пару пуль затылком, то Тим вообще не имеет никакого права говорить ему: о нет, постой. Но вообще-то Тим имеет все права беспокоиться за сохранность собственной задницы, которую, окей, заочно он на очевидное самоубийство не подписывал. Только если на очень завуалированное.
И как бы мужчина ни надеялся, а легкая нервозность с капелькой зудящей тревоги не покинули его ни на следующее утро, ни даже перед самой отправкой на Пандору. На кислую рожу Лоуренса, впрочем, никто внимания не обращал – звездой сегодняшнего концерта был Джек, который буквально фантастическим образом умудрялся перетягивать одеяло внимания на себя в любых декорациях. Шеф не демонстрировал даже полуотголоска беспокойства, словно так он и заключал все свои сделки: в забытом богом местечке на выбеленном от солнце пандорианском песке. На самом деле, Тимоти с трудом мог судить о том, насколько напускным было это безмятежное спокойствие, однако рисковал предположить, будто под основательной защитой Вильгельма и достаточно скромным составом вооруженных сотрудников он действительно чувствует себя в полной безопасности. Это было совсем непохоже на того Джека, каким его знал Тим: а знал он его параноиком, который не расставался с пушкой даже на толчке.
Не так даже: поразительная самоуверенность Джека, его вера в собственное бессмертие обескураживала до крайности.
Вот бы Тиму хотя бы капельку его уверенности в том, что всё пройдет гладко. «Всё», пожалуйста, в масштабах всеобъемлющих. Спасибо.

Если честно, Тим очень надеялся на то, что место встречи будет ему хотя бы немного, но знакомо: в конце концов, он так давно мотался по поверхности этой чертовой планеты, что, кажется, изучил почти каждую трещинку на её поверхности. Новые горизонты – бальзам на душу маленького исследователя внутри Лоуренса, но радость открытия неизведанной доселе местности изрядно омрачали сбытчики этого чудо-топлива: во-первых, их было до чёртиков много; во-вторых, у всех на плечах покоилось по собственному стволу. Нет, конечно же на Пандоре пушка была предметом первой необходимости, а многие местные уроженцы учились стрелять раньше, чем брали в руки ложку, однако… Ладно, он просто нагнетает, наверное действительно проще расслабиться. С удобной позиции: чтобы как минимум трое молодчиков открывались ему со спины.
Тимоти ходил из стороны в сторону, словно беспокойный зверь, уловивший в воздухе медный запах напряжения. Он то бросал быстрые незаинтересованные взгляды в сторону источника журчащей речи Джека и его новоиспеченного компаньона, то оглядывался кругом, прикидывая возможность засады и вообще любой – даже призрачной – опасности. Верного Мстителя он уже снял с затвора ((накаркал, вероятно) честно говоря, он больше предпочитает Владов, но лояльность компании должна сверкать и блистать на глазах у непосредственного начальства), а палец уверенно держал на спусковом крючке, внимательно наблюдая за спинами пандорианцев.
Один из их людей – кажется, его звали Закари, Тим слышал, что он недавно вышел замуж – оборачивается к двойнику и кивает, дескать расслабь булки - всё путем. И Тим действительно переводит дух и даже выдавливает из себя тень улыбки, но пистолет при этом держит на изготовке (сказывается очень полезная привычка ждать пули в спину в любой непонятной ситуации). Как оказалось – совсем не зря.
Звук выстрела в этой почти гробовой тишине звучал преступно громким сигналом к началу почти что войны. Тимоти морщится, но рука не дрожит, когда он с привычной до тошноты скорости отстреливает по ближайшим врагам.
Он действительно ненавидит эту часть с симуляцией легкого геноцида, однако вариантов у него пока что действительно немного: или откармливать врагов свинцом раньше, чем они в принципе успеют дотянуться до оружия или самому щеголять с дырой от пули во лбу. Убивай или будь убитым – негласное правило номер один, которое проще принять и не пытаться оспаривать. Язык насилия, клинопись боли и параграфы из кишок наружу как самые доступные средства коммуникации. И как бы неприятно было это осознавать, но даже этот факт стал привычным до зевоты. Вот он, мать его, моральный рост: ты просто миришься с тем фактом, что кровь с рук отмыть уже не удастся никогда, да и какой в этом смысл, когда на следующее утро ты снова заряжаешь новую обойму и отправляешь вершить вакханалию. Ах простите, у него это было вроде  как частью работы. Тогда, конечно, не вакханалию устраивать, а всего лишь действовать согласно его трудовому контракту.

Из скверных новостей: Джека ранили, и сейчас его кольцом обступают не только немногочисленные телохранители, но и бандиты. Тимоти рычит от досады и явственного ощущения грядущего пиздеца и от души хлопает по устройству-шестиугольнику, щедро предоставляющему подмогу в лице ещё двух Джеков.
Свист пуль, несвязные крики, бульканье кровью умирающих… бесконечная круговерть, ария войны в f-moll. Когда адреналин не стучит в ушах набатом, Тимоти ненавидит эти минуты слепой животной бойни, прокручивая в голове один неаппетитный образ за другим. Но пока у него в руках строчит пистолет, рефлексировать и съедать себя за проявление чего-то, что никак не оправдать болезненными этическими догмами цивилизованных людей.
У него заканчиваются патроны в магазине, когда он пробивает себе путь к Джеку. И это, на самом деле, чертово везение, за которое ему даже некого благодарить.
Вильгельм сдавленно рычит через плечо:
- Забирай его, я прикрою, - и Тима не стоит упрашивать долго. Доведенным до автомата движением он быстро перезаряжает обойму, перехватывает свое достопочтенное начальство за талию и тихо молится, чтобы щитов хватило на подольше.
- Давай!!! – рычит Вильгельм. И Тимоти даёт. С тушей Красавчика Джека наперевес.
Как оказалось, они очень вовремя двинулись с места, хотя ударная волна все же положила их на лопатки.

Откашливаясь от песка, который забрался не только в рот, но еще и в глаза и нос, оглушенный Тимоти  только сильнее сжал драгоценный пистолет и, расфокусированно шаря глазами, принялся искать потерянного начальника. Пропажа валялась спиной кверху и, судя по очевидной мимике и артикуляции, выдавала совершенно грязные ругательства в адрес херовой транспортировки. Тим не оглядываясь даже знал, что за спиной у него стрекочет пулеметной очередью Грузчик, переключающий внимание опальных бандитов на себя.
Пошатываясь, путая верх с низом, ад с раем и север с югом, Тимоти ковылял-торопился к Джеку, который, очевидно, решил не дожидаться своего тупоголового сотрудника, а попытаться спасти свой восхитительный зад самостоятельно. Лоуренс его за это винить не может абсолютно: сложись такая ситуация с ним, он бы на кровавых культях полз к спасению на одной толке воле к жизни.

Отредактировано Timothy Lawrence (2016-07-02 18:42:39)