Вообще-то Ванда никогда не была излишне пунктуальной. То есть, она, конечно же, старалась следить за временем, иногда даже носила на точеном запястье часы, что при случае для нее тырил Пьетро, но как-то не складывалось у девушки с данным неотъемлемым аксессуаром. Либо терялись без шансов быть найденными, либо разбивала, либо ломала, иными словами что-то все время происходило. Тут, безусловно, можно было выкрутиться, имея при себе мобильный телефон, но с техникой у Максимофф не шибко-то ладилось, плюс сколько бы раз подряд она не смотрела на жидкокристаллическое табло, чтобы свериться, через секунду тут же забывала увиденное. Приходилось снова и снова дергать электронный дисплей, дабы не потеряться. Вероятно, просто задумчивой была слишком сильно.
К слову о стрелках и времени. День за днем отдаляли девушку от болезненных событий. Говорить о том, что Ванда была на пути к духовному исцелению было слишком рано, но курс ею был взят верный. Она все так же тосковала по Пьетро, зачем-то вспоминала слова одной из истеричных его подружек, имени которой напрочь не хранила в уме, потому как их было всегда слишком много. Девушка, помнится, пришла к ним как-то по зиме, вечер был слишком морозный для того, чтобы падал снег и ветер завывал такой, что мало кто решился бы по доброй воле выйти из дома, но эта явилась на порог. Брата Максимофф не было, потому брошенная и с разбитым в дребезги сердцем, девица плакалась Ванде, не желавшей впускать ту. Истеричная гостья твердила тогда, мол, забыть человека можно только за срок вдвое превышающий тот, что провели они вместе. Странная глупость, - подумала тогда Алая ведьма и вытолкала взашей назойливую подружку Пьетро, постаравшись забыть этот неприятный эпизод ровно до того момента, пока брат не вернется, тогда можно высказать ему все, что по этому поводу имеется заявить. Непонятно к чему, но не так давно новенькая из Мстителей воскресила тот день и подумала, что применительно к ситуации, имевшей место быть в ее жизни, то только лишь годам к семидесяти удастся примириться с утратой. Вывод был вряд ли утешительным, под каким углом ни посмотри, но... взаправду если, Ванда не хотела забывать Пьетро. Он должен был жить в ее сердце до тех пор, пока оно неистово бьется.
Последовав дельному совету Вижна, несколькими месяцами ранее выдвинутому, Максимофф немного потрясла предоставленную ей пластиковую карточку. Изначально ее план был таков: снять немного наличных и отправиться на самый злачный блошиный рынок в ближайшей доступности. В общем-то, все шло как надо, пока в дело не вмешался синтезоид, очень правильным и дотошным голосом растолковавший-де не новую жизнь лучше начинать с таких же вещей. Короче, поехали в ИКЕЮ сразу же после того, как стены выкрасили в приглянувшийся девушке нейтральный оттенок.
Несколькими неделями позже, уже пообвыкнув в обновленной спальне, Ванда в каком-то незначительном разговоре с заглянувшим на пару часов в гости на базу Клинтом, разговорилась охотно, вскользь упомянув о том, что когда-то, еще в Заковии, училась игре на гитаре. Сказать о каких-либо успехах или скрытом таланте было бы слишком опрометчиво, но само по себе занятие это нравилось девушке, опять же... когда-то. Велико же было удивление Максимофф, когда через пару дней она обнаружила на кровати в своей спальне внушительный сверток из шуршащей бумаги, в которую была завернута самая что ни есть настоящая акустическая гитара. Явный подарок, но вопрос – от кого так и оставался неразгаданным, хотя бы потому что никто не сознавался, даже Бартон, когда Ванда ему позвонила, а прибегать к психосоматическим манипуляциям Ведьма не решилась. Грубо это как-то и совсем не этично, товарищи же вокруг.
Так у девушки появилось занятие, коему она могла посвящать пару-тройку часов перед сном, с тем и засиделась допоздна, а утром, позабыв поставить будильник, чтобы проснуться заблаговременно до назначенной тренировки, позорно проспала. Подскочив, как ударенная электрошокером, Ванда носилась по комнате, пытаясь сообразить, что же ей делать и вообще идти ли в душ или не тратить последние минуты за зря и идти так. Тяга к тому, чтобы тщательно следить за личной гигиеной возобладала над перспективой явиться более-менее вовремя, но, мягко говоря, не совсем в кондиции.
Побросав пижамные принадлежности на пути в ванную, где уже во всю лилась вода и облака теплого пара плыли по стылому с ночи воздуху, Ведьма быстренько намылась и, почти поскользнувшись на луже, что растянулась на кафеле, накапав с ее волос, пока те сопротивлялись расчесыванию. Чертыхнувшись на родном наречии и удержав равновесие лишь благодаря чудодейственным способностям и оттачиванию навыка манипулировать энергетическими потоками, девушка замоталась в полотенце и вышла обратно в комнату. Опаздывала уже на пятнадцать минут, потому – представляя лица команды, что стоит там внизу и ждет, - Ванда вновь позволила себе отпустить крепкое выражение.
Впопыхах, даже не задумавшись над тем, что вокруг происходит, до того торопилась, она сдернула с себя напитавшееся душевой влагой полотенце и бросила то на разворошенную кровать. Что-то было не так... девушка, стоявшая лишь в том, в чем родила ее мать биологическая, резко обернулась в сторону и отчаянно, как если бы в одно мгновение стала персонажем культового фильма «Сияние» вскрикнула в голос на очень, очень высокой и душераздирающей ноте.
Молниеносная реакция в сторону гардеробной комнатушки, откуда девушка тут же показалась с мокрой головой, собственно, всю остальную часть себя пряча за дверцей. Срам-то какой! Щеки ее пылали возмущенно-стыдливым ярко-красным румянцем, а взгляд предвещал неминуемую беду.
- Виж, какого черта?! Тебя не учили стучаться? – Крепко вцепившись пальцами в деревянную покачивающуюся на петлях дверцу, Максимофф испепеляла взглядом синтезоида в чьих руках оказалось так легкомысленно и бездумно отброшенное ею в сторону полотенце.
А ведь Ванда даже не заметила его, хотя как такого не заметить под два метра ростом-то! А ну как на крики прибегут остальные, хотя... может быть, обойдется? Тренировочный зал в противоположной стороне базы.

Да, пусть и не столь многое изменилось за минувшие месяцы, после заковианской трагедии для широкой общественности и самой невосполнимой утраты Ванды, но кое-что, независимо, исключительно по наитию, претерпело определенные метаморфозы в самой девушке. В целом не стоило перечислять те мелочи, что несомненно важны, как самые крошечные осколки бриллианта, даже в таком ничтожном состоянии представляющие ценность, но сконцентрировать внимание в должной степени надлежало на вторгшемся на личную территорию Максимофф синтезоиде.
Воспринимать Вижна, как существо не человеческого естественного происхождения, у уроженки незначительной западноевропейской страны получалось не важно с самого начала, ввиду того, что Ванда имела непосредственную возможность, пусть и украдкой исследовать его сознание. Да, быть может он и был синтезирован в лаборатории, его экзоскелет состоял из редчайшего металла – вибраниума, разум Видения был естественным, исключительным проявлением его как личности. И совсем уж незаметно стерлась та пороговая граница, между пониманием его истинного рождения, служащим основой отделения от биологического, и принятием того, что он больший человек, чем многие, кого знала прежде девушка. Она не могла отследить, когда стала воспринимать Вижна, как мужчину, а не бесполое гениальное создание, но как кого-то ну такого же, как и сама Ванда. До того эта истина казалась правдивой, что не было никаких моментов неоднозначности, адаптации или простого принятия сей данности. Вижн – синтезоид – мужчина.
Наверное, это могло показаться странным, но разве сама по себе зеленоокая шатенка с небыла не менее странной?
Так что кто бы ни попытался возразить Максимофф: заблуждаешься, голубушка, - ту вряд ли можно было бы переубедить в обратном. Непостижимым образом Вижн обладал душой такой силы и величины, что любой смертный в праве обзавидоваться. И неудержимо Ванду тянуло к этому феномену, справедливости ради, она и не пыталась сопротивляться, отрезвляя себя как-либо или же пытаясь выстроить между собой и синтезоидом непреодолимую даже для него стену. Они действительно сблизились с того предрассветного часа, ноющей, но как будто бы зажившей раной, взывающей время от времени, с изнанки, в преддверии дождя. Теперь, к слову сказать, это кратковременное климатическое явление неизменно ассоциировалось с Вижном, с тем как пахло от него, хотя, теоретически, то был запах его одежды, новенькой с едва срезанными бирками. Тело это этого мужчины не выделало каких-либо ферментов, но беря в руки каждую свежую покупку, только что взятую в магазине, Ванда подносила ту к лицу и протяжно вдыхала, сквозь плетение нитей едва уловимый, родственный с чувством отдаленного успокоения аромат.
С тем, как все оборачивалось и было связано именно то, что происходило спустя пятнадцать минут, после начала, согласно расписанию, тренировки: Ванда не воспринимала Вижна, как существо неопределенного пола, но и относилась к нему совершенно по-другому, чем к кому бы то ни было из окружающих ее мужчин. Любой бы на его месте, с должными моральными установками, незамедлительно бы отвернулся, вышел за дверь, но не смотрел бы так же точно, как синтезоид, не заставлял сгорать на ровном месте, прячущуюся за тонкой перегородкой девушку. У Ванды аж в горле все пересохло, а лицо буквально пылало что майская роза в самом цвету. А уж как билось ее обезумевшее от подобной эмоциональной встряски сердце, захлебываясь тахикардией. Эта реакция, это волнение лишь исключительно то, что может быть между мужчиной и женщиной, когда за одним из них явственно числится симпатия.
Дело было, в случае с Максимофф, даже не в том, что она впервые оказалась у кого-то на глазах в тотальном неглиже, поскольку подобный опыт девушка уже постигла. Еще в Заковии, до того, как стать частью негласной экспериментальной программы, Ванда очень близко общалась, не одновременно, конечно же, с несколькими парнями, примерно одного с ней возраста. То было время становления, исследования и постижения собственной природы и ничего зазорного в сопутствующем любопытстве Ведьма не видела ни тогда, ни даже теперь. Несомненно, впервые разоблачившись перед молодым человеком, она испытывала неловкость и сковывающее стеснение, но то ни шло ни в какое допустимое сравнение с тем, какую буйную гамму эмоций переживала в данный момент Ванда во весь рост и до самых кончиков ногтей, покрытых угольно-черным эмалевым лаком.
- Что со мной могло случиться-то? – Взволновано, дающим отчаянного петуха голосом, пылко переспросила Максимофф, желая поскорее разрешить возникшее осложнение, только пока вообще не ведая каким это образом все должно само-собой разрешиться. – Да-да, - стыдливо жмурясь и припадая лбом к пропитанной древесине, пробубнила девушка, - выйди, пожалуйста, Виж. Не надо. Брось его на пол, - слишком сбивчиво посоветовав решить проблему полотенца, оказавшегося с ее собственной подачи в руках не менее сконфуженного мужчины, Максимофф не была услышана.
Если бы только Ванда могла проходить сквозь все возможные предметы с той же легкостью, что была свойственна синтезоиду, то она бы именно так и поступила, но не умея менять молекулярную структуру тела, ничего не оставалось, кроме как стоять неподвижно. Даже когда колебание воздуха, известило девушку о том, что Вижн приблизился. Мягкий ворс махрового полотенца, коснулся вскользь щеки Максимофф, но, когда она наконец-то решилась осмотреться, в комнате снова никого кроме нее не было. Еще мгновение и точно бы инфаркт случился.
Мозги кипели и плавились в черепной коробке, пока Алая ведьма торопливо, как если бы за ней гнались оголтелые головорезы, одевалась, попутно оглядываясь по сторонам, ибо казалось, что Вижн мог в любой момент вернуться и опять не постучать. Это бы вряд ли случилось, но мнительность излишне прытко разыгралась.
Легинсы, футболка, которую Ванда предпочла бы постараться вытянуть из-под мешковатой толстовки прямиком до колен, и кроссовки. С завязанными в мокрый узел на макушке волосами, она спустилась в тренировочный зал и тут же схлопотала вопрос от Стива:
- Ты не заболела?
Максимофф рьяно затрясла головой из стороны в сторону, категорически отрицая факт простуды, хотя, несмотря на попытки умыться ледяной водой в количестве пяти раз к ряду, лицо у нее все еще было румяным, как при лихорадке. Отказавшись участвовать в спаринге с Вижном прям сходу, Ванда попросила Наташу о совместной работе, в сторону синтезоида было до ужаса боязно поглядывать. Ну а когда закончилась тренировка, отнявшая несколько силовых часов, и девушка покинула зал последней, обнаружила в пустом коридоре, ведущем к лестнице на этаж выше, никого иного, как... кто бы это мог быть?
Поджав губы и вытянувшись, невзирая на усталость, как по команде смирно, Алая ведьма резко крутанулась, скрипя прорезиненными пятками кроссовок о напольное покрытие, в противоположную сторону. Прямиком к пожарному выходу, откуда можно было попасть на территорию базы и, скажем так, заняться кардио нагрузкой:
- Я на пробежку, - зачастив, девушка вскинула руку вверх, вроде как отмахиваясь, имея дела куда как важнее.
Ванда правда не знала, что сказать. Ну помимо лекции о хороших манерах, коими и сама не шибко-то славилась.

Ванда чувствовала себя глупо не столько с того, в какой ситуации оказалась отчасти и по собственной вине: невнимательность в быту имеет свойство распространяться и на прочие аспекты жизнедеятельности новобранца в рядах Мстителей. Зазеваться на поле брани означало сгинуть, да так быстро что и глазом не успеешь моргнуть, а ведь в ней только-только начала проклевываться если не жажда жизни, то нечто тому потворствующее. Расколовшее семя, толкающее изнутри рыхлый грунт, то из чего, при должном обращении, сумеет прорасти нечто настоящее, и похожее на прежнее и по-своему новое. Но вот, абстрагируясь от метфорических абстракций, Максимофф чувствовала, как инфантильно смотрится со стороны ее поведение, этот резкий разворот и нежелание идти на контакт. Ну точно девчонка в средней школе, испытывающая стеснительность и упоительно наивную скованность.
Прибавив интенсивности шагу, игнорируя то, как тянет справой стороны ребра, как результат пропущенного удара Наташи, что действовала в вопросах тренировки с Алой ведьмой даже не вполсилы, а откровенно пассивно, как от мухи назойливой отмахивалась. В том, что Романофф едва ли не спит, не наращивая темп, но и не давая спуска новенькой, Ванда была не виновата, ведь она усиленно работала все это время, не давая себе спуску. Ее тело не было закалено тренировками и, откровенно говоря, было далеко от совершенства, столь воспеваемого нынешними стандартами красоты и соответственно, физически девушка была слабее некуда. Но все было впереди, а боль, так это временное явление, Ванда была знакома с куда как более могущественными ее проявлениями. И все-таки на ребрах будет синяк, даже кровоподтек.
А еще огнем налитые горели ноги от самых ягодиц до оснований икр: результат полусотни приседаний под строгим контролем. И демонстративно прикладывая силы для того, чтобы уйти от разговора с Вижном, но и тем самым делая отсрочку отдыху в парилке, где полагалось травить из поврежденных мышц жгучую молочную кислоту, девушка спешила на выход. Только вот скорости не хватило на то, чтобы быть первой, потому как с синтезоидом в темпе ей не равняться.
Движущаяся по инерции девушка едва не слетела прямиком во вросшего в дверь Вижна, перегородившего тем самым намеченный курс для отступления. Досадливо поджимая губы, Ванда взялась незамедлительно буравить темно-зеленым взглядом дополнительную преграду перед собой. Машинально и бессознательно руки Алой сжались в кулаки и в них, вопреки нежеланию колдовать, теплились красные сгустки энергии, коими она манипулировала гораздо лучше прежнего. Без лишних вступлений и бесполезных предисловий, синтезоид перешел напрямую к тому, что его, очевидно же, озадачивало, хотя, безусловно, разница в их восприятии была слишком велика, чтобы Максимофф могла быть уверенной в чем-либо.
Полшага для того, чтобы образовать достаточную дистанцию и расслабить пальцы. Ведьма подбоченилась, но закрытых поз принимать не бралась, показывая, что сознательно ведет себя к этому диалогу и не намеревается улепетывать. Чтобы ни произошло в жизни, даже такая пустяковая, комичная проблема, Ванда больше не станет убегать и вспомнив об этой установке, девушка расслабила плечи.
- Хорошо, Вижн, - когда тот закончил, пришел через для Максимофф говорить и она держалась на отлично, - твои извинения приняты, - четко и правдиво говорила Алая, понимая, конечно, что от неловкости с собственной стороны придется какое-то время избавляться, но это уж всяко не должно было становиться проблемой синтезоида.
- Но, послушай, давай договоримся, - становясь у штурвала обстоятельств, что с подачи хранителя одного загадочного камня надо было разруливать сообща, Ванда отошла в сторону еще несколько шагов, - ты ведь и сам знаешь. Выходи, становись рядом.
Подождав незамедлительного перемещения синтезоида и выдохнув, уроженка Заковии с ее жутким акцентом продолжила:
- Это вот дверь, - покрытый черным лаком, еще не успевшим до неприличия облупиться, палец Ванды, перетянутый кольцами, указал на дверь выхода для эвакуации, - такая же точно, как та, что ведет в мою комнату. Как и в любую другую. Туда нельзя входить без стука. Ты, конечно же, это можешь делать, потому как, ну, - сбившись с мысли воспитательного процесса, девушка застопорилась в объяснении, но снова глубоко и шумно вздохнув, продолжила, - способности позволяют, но так делать не надо. Существуют исключительные случаи, конечно, - принимаясь на накатившей волне нервозности жестикулировать и переступать с ноги на ногу, - например, если я или кто-то другой будет звать на помощь или что-то в этом духе. Тогда и только тогда можно делать то, что ты сделал сегодня.
Закусив губу и капитулировав под самоопределением, звучащим примерно так «дура ты набитая, а не гид по жизни», Максимофф не нашла ничего лучшего в огромном словарном запасе на двух подвластных ей языках, как брякнуть:
- Вот.
Пауза и Ванда отводит взгляд.
- Ты же ничего не успел рассмотреть?

Секундой погодя, даже не дожидаясь ответа синтезоида, Ванда Максимофф уже горячо, пылко и от всех души жалела о том, что вообще рот разинула с этим своим идиотским вопросом. Тем не менее, не зная ответа, который бы ее устроил, она бы ночами спать спокойно не могла, все переживая ситуацию. Но догнавшая девушку мысль, выписанным по адресу лещом, заставила Ведьму медленно закрыть глаза, предварительно те закатив: ну нашла у кого и что спрашивать, Вижн же не соврет отвода ради, скажет прямо как есть и метко в лоб. В этот высокий, умный лоб – бах!
Хотя, стоит отдать должное, тот задумался, даже взгляд опустил под ноги и себе и Ванде, размышляя там что-то себе на умел и планомерно анализируя. Господи Иисусе, он что вспоминал случившееся? Девушка залилась краской и а-ля натюрель была краснее некуда, даже уши горели от стыдобы такой. Издав мученический стон, роняя голову на подставленные ладони, Ведьма тихо в них засопела. И почему пары часов катастрофически недостаточно, чтобы пережить столь бурную палитру чувств? Что ж за оказия-то выходит.
- Виж, ты просто неисправим, - сдавлено, сквозь преграду для звука из заслоняющих лицо ладоней, протянула Максимофф.
Отпрянув руки от себя и принявшись ими обмахиваться взамен отсутствующим веерам, девушка старательно неспешно выдохнула, сложив губы знаком «о». Так. Следовало успокоиться и перестать пороть горячку, в конце-то концов, ей уже почти двадцать четыре года, а синтезоид еще и одной свечи на именинном пироге не задул. Резко, откуда не возьмись возникло желание истинного ученого, поинтересоваться и, мол, что как ты по этому поводу думаешь, так же стремительно потонула в энной приливной волне удушающего стеснения. Нужно было срочно выйти на свежий воздух, хорошенько проветрить охмелевшую без алкоголя голову, и собраться с мыслями, выдумать для себя стратегию, максимально способную обезопасить дальнейшее общение с Вижном в рамках не только проекта Мстителей. Мужчина был ей другом. «Черт», - подумала Ведьма, впервые вообще поймав себя на том, что уже какое-то время действительно не видит различия между настоящим человеком и этим вот, синтезированным. Вот он корень закравшийся и спрятавшийся от глаз подальше проблемы.
Визн взялся рассуждать об общепринятых стандартных красоты и Ванда даром что дверь не выломала, не озаботившись тем, чтобы ее открыть предварительно.
- Так, ладно! Я все поняла, достаточно, - принявшись суетливо жестикулировать, девушка развернулась к синтезоиду, давая понять, что ей вообще не надо ничего разжевывать, она прекрасно все понимает и так далее.
- Просто, - поджав губы и подавив бурю сопроводительных эмоций, Максимофф натянуто улыбнулась, - не забывай о том, что я тебе сказала про двери. А, - она закусила изнутри щеку, - обо всем остальном забудь.
Девушка уже наполовину вышла за дверь, но тут же сделала шаг назад, добавляя спешно:
- Если я хоть раз увижу, что ты на меня как-то «не так» смотришь, учти, мое негодование не будет знать границ.
На том и разошлись. Пробежке предшествовала непродолжительная разминка, обойти которую можно было бы после изнурительных занятий в зале, но Ванда следовала традиции, а затем припустила в неспешном ритме по всей территории базы. Через полтора часа изнуряющего забега, выровняв ходьбой дыхание, Максимофф повалилась на газонную траву, устремляя долгий взгляд в небо. Распластавшись морской звездой, выплюнутой волной на берег, девушка чувствовала, как ее холодит набегающий легкий ветер, освежающий. Так бы и лежала тут, пока силы хоть сколько-то не вернулись, но надо было возвращаться.
К обеду никто не пожелал вставать плиты и коллективно было принято решение заказать пиццу, Ванда не сопротивлялась, тем более, что оная очень нравилась девушке. В Заковии вообще не умели готовить что-то подобное. Она попросила для себя четыре сыра и спустилась в гостиную, когда все рыскали по коробкам, воруя друг у друга куски. Большого желания наесться от пуза не питая, Максимофф с удовольствием перекинулась парой слов со Стивом, прежде чем отправиться к себе с тремя кусками теста и сыра, что отложила для себя, оставив прочие для команды.
Закрывшись, девушка достала на кровать мак и взялась читать последние новости, чисто случайно цепляясь взглядом за то, что в Нью-Йорке в одном из винтажных кинотеатров, этим вечером намечается марафон оригинальной трилогии Звездных войн. Когда-то, в той самой прошлой жизни, девушка мечтала посмотреть все старые киноленты с большого экрана. Застыв с куском пиццы в зубах, Ванда подумала о том, что жаль не умеет летать, за большой техникой тоже было стыдно как-то обращаться. Не велика необходимость жечь топливо, пусть даже очень экологически чистое.
Мысль гениальная озарила Алую ведьму, тут же спрыгнувшую с кровати и уже на ходу доедавшую, впрочем, на полпути в коридоре вернувшуюся к себе, чтобы после еды прополоскать рот. Вижна она нашла без труда, задумчивого и отстраненного. Втиснувшись между точкой что созерцал синтезоид и непосредственно ним самим, Максимофф спросила:
- Ты был когда-нибудь в кинотеатре? Может быть, составишь мне компанию, знаешь, добираться долго и можно не успеть, а с тобой за пару минут доберемся до Большого Яблока. М? Виж, я лет пять не было в кино, а когда была в последний раз – сам знаешь где – то там был плохой экран, еле живой проектор и вообще фильм какой-то глупый смотрела. Ну давай в Нью-Йорк смотаемся, а?

Этим утром случился неловкий момент, весьма специфичный и... смело можно сказать, что пикантный, но возвращаться к нему, благо в том, что все усвоили урок, не хотелось. Удобно, между прочим, как оказалось, делать вид, что ничего не случилось. Видимо, то немного общение, что случалось между Вандой и женщиной, профессионально срезающую у самых пяток тень прошлого, известной, как Черная вдова, таким вот образом давало о себе знать. Во многом, чего уж греха таить агент Романофф могла бы быть для Алой ведьмы примером для подражания, и если не брать глобальных идей, пронизанных фанатизмом в стремлении быть похожей на ту и покупке рыжей краски для волос, то самый минимально полезный навык уроженка Заковии быстро научилась применять. Отчасти, конечно же. Что до более качественных заслуг Наташи, то с этим следовало продолжать работать и снова, снова огребать по первое число, пропустив удар при строгом запрете использовать потоки контролируемой энергии.
Ментально отодвигая мысли о случившемся, Максимофф прямолинейно и открыто смотрела на Вижна с единственной целью добиться желаемого. На удивление, тот не стал приводить разумные, бесконечно логичные и последовательные доводы о том, что не следует отправляться в большой город потому что там, что-то там и все такое. Но нет. Сдался-то без боя. Наверняка, если поинтересоваться, синтезоид приведет массу доводов, почему было сказано «да», но Ванда решила этого не делать, хотя бы потому что результатом была довольна и нужно было выдвигаться чем быстрее, тем лучше. Не зная куда податься, девушка было бросилась со всех ног к себе в комнату, но вовремя остановилась и четко, последовательно проинструктировала Вижа о том, в котором часу, где и вообщемыопаздываем, а затем только, быстрее чем на марафоне, побежала по коридорам.
- Жди меня внизу! – Крикнула Ванда, едва не сбивая с ног Уилсона, еле оными переставлявшего, ввиду того, что переел пиццы, видимо, за всех и сразу в полном объеме. «Верни мне мою кофту!» - возмущенно окликнул проносящуюся дальше девушку бывший военный, но Максимофф, откровенно говоря, даже и не думала этого делать.
Переодевалась Ведьма мастерски, приманивая из гардероба все необходимое: легкое платье на бретельках, гольфы и ботинки, а еще тонкий мужской кардиган на пять пуговиц темно-алого цвета, тот самый, который попросту подрезала у Сэма. Аргументация у девушки была железная, мол, ей он больше к лицу, чем здоровенному афроамериканскому детине. И совсем было не важно, что вещица была совсем-совсем Ванде не по размеру, у нее был весьма специфичный вкус в выборе одежды. Бодро стучали толстые подошвы, когда почти припрыжку, минуя лифт, по лестнице, Максимофф спустилась вниз и кивнула Вижну. Лишь об одном не озаботилась Алая на пути до Нью-Йорка. Завязать волосы в хвост или подобие того, потому что по прибытию к кинотеатру у нее на голове вороны могли бы свить настоящее гнездо. Так что пока ситезоид изучал толпу, намеревавшуюся с билетами наперевес штурмовать зал, Ванда очень старательно пыталась поправить прическу, рассматривая себя в отражении одного из плакатов, закрепленного на кирпичной стене здания за стеклом.
Следующей проблемой оказались билеты, что распродались за считанные часы еще два месяца назад. Тут было в пору расстроиться, но взяв пропускные талоны у неприметных перекупщиков за наличные, Ванда обеспечила и себе и Вижну удачные места. Чахлый паренек в засаленой кепке просил какие-то дикие деньги, столько вообще по определению нельзя было просить, поэтому девушка слегка с тем поторговалась из расчета имевшихся на кармане средств. Ну и Старку тоже, как говорится – особая благодарность. И все это время Виж изучал толпу, Ванде тоже было интересно, но за образовавшимися хлопотами зевать по сторонам не приходилось.
Найдя места, согласно купленным билетам, оба Мстителя (лишь отчасти привлеча к себе внимание и лишь из-за необычного внешнего вида синтезоида) готовились наслаждаться фильмом. Перешептывания, а то и довольно громкие комментарии не отвлекали Ванду, та всматривалась в покамест темный экран перед собой и ждала, почти подпрыгивая на месте от нетерпения.
- М? – обернувшись к Вижну, довольно-таки комично смотрящемуся с огромным ведром сырного попкорна и таким же здоровым стаканом с холодной колой. – А ну, - передернула плечами, - вполне может быть.
Подставив руки для того, чтобы забрать ношу Вижа, Максимофф постаралась сесть так, чтобы не задевать никак своего компаньона. Интересно, а понравится ли ему то, чем Алая болеет с самых светлых, ранних лет жизни?
Собравшиеся зашуршали пакетами и едой, не смолкали вокруг возбужденные разговоры. Ванда жевала попкорн, изредка застывая, первый раз она сделала это, когда полотно экрана оживилось и по нему потянулся вперед текст. Звёздные войны. Эпизод IV: Новая надежда – фильм, который девушка видела, должно быть, пару сотен раз точно. Еще не кассетах, до того, как стали появляться дисковые носители. Но каждый раз, словно в первый. И лишь стоило появиться на экране еще молоденькому Люку Скайуокеру в исполнении голубоглазого Марка Хэмилла, Максимофф издала очень трепетный выдох:
- О-ооу, - она наклонилась к плечу Вижна и прошептала, - я была просто офигенски влюблена в него с самого детства. Всем, каждому буквально говорила, что выйду за него замуж, когда вырасту. Вообще всеобщий любимчик – Хан Соло, но как по мне так он не очень. А Пьетро был влюблен в Лею. Один раз я даже видела, как он пытался поцеловать ее плакат, - прыснув смехом, Ванда запихала за щеку добротную пригоршню поп-корна.

Как на одном дыхании, впрочем, иной раз попросту забывая, как дышать, Ванда смотрела на экран, сменяющий сцены одну за другой. Даже невзирая на то, что первый фильм она знала практически наизусть и могла разыгрывать диалоги, она не теряла ни толики того интереса, с которым впервые усаживалась перед стареньким телевизором, когда брат откуда-то раздобыл кассету. До мельчайшей детали девушка помнила все, что составляло тот день, равно как и то, что потом от матери прилетел втык за то, что они вместо уборки квартиры с Пьетро весь день смотрели фильмы и ничего не сделали. Ей хотелось нестерпимо досмотреть до конца, но боковым зрением все мерещилось, когда прожектора мерцание, задевало зрительные нервы, что с другой стороны от нее не то проходит кто-то, не то садится рядом, не то наклоняется к плечу и хочет поделиться мнением. Здесь и сейчас с ней заодно должен был быть брат. Конечно же, компания Вижна не была безнадежной, очень даже напротив, но Ванда, когда хронометраж перевалил немногим за экватор действия, не выдержала в конечном итоге.
Резко поднявшись из занимаемого кресла, не озаботившись тем, чтобы придержать ведро наполовину початое, она уронила то вперед себя прямо в проход и по полу рассыпались остатки попкорна. Знакомая, въедливая тоска вцепилась капканом и Ванда, подумав о том, что лучше будет уйти. Ни слова не проронив для понимания Вижна, направилась к темному прямоугольнику двери, над которым блеклым светом горела табло выхода. Совершенно было не важно, как шикают на нее и ругаются присутствующие, все те, кому ее внезапная попытка ретироваться так или иначе помешала на несколько секунд наслаждаться любимой картиной.
Сперва показавшаяся хорошей идея, оказалась из ряда вон негодной и мучать себя не было никакого резона – Максимофф знала фильм от первой и до последней реплики, может быть, позже она сумеет найти в себе новые и более крепкие силы для того, чтобы посмотреть этих ленты в одиночку. Опустив взгляд, девушка решительно шла на выход, ни на кого ни глядя по пути, даже если вдруг возникал риск с кем-либо столкнуться, Ванда просто двигалась вперед.
Тротуар, занимавший от силы шесть шагов от стены кинотеатра и до края бордюра, уроженка Заковии миновала тот столь же стремительно, как и все предшествующее расстояние от кресла в зрительном зале. Ванда даже не осознала, что сместилась на проезжую часть и перед ней та раскинулась с присущим Нью-Йорку бурным дорожным движением, словно полем не паханным. Здесь не было пешеходного перехода, для таких улиц роют подземные тоннели, чтобы люди не знали неудобств, а автомобилисты беспрепятственно истирали об асфальт покрышки. Девушка, против воли окунувшаяся в бездонный колодец тоски, не сразу услышала сигнал, стремительно приближавшийся к ней машины, что даже и не думала сбавлять скорость, ибо режим позволял.
Очнувшись лишь в самый последний момент, словно кто выдернул из сна лунатика, Алая ведьма вскинула руки и подбросила на пару метров воздухе прямо перед собой машину, выкрашенную в ярко-желтый цвет. Та, как если бы ничего не весила, взлетела вверх и застыла, раскачиваясь в полупрозрачно-красном облаке энергии. Ванда даже не заметила, как припала на одно колено, все происходило молниеносно и быстро, а все вокруг замерло лишь на мгновение. Прочие автомобили проезжали мимо, маневрируя и обходя диковинное препятствие, а пешеходы, позабыв о делах насущных, останавливались посмотреть на происходящее. Кто-то снимал видео, очевидно будут небольшие проблемы с тем, что произошло: снятое непременно в течение следующих нескольких минут окажется слитым в интернет. Никто не пострадал, но все-таки внимание было излишним.
С трудом сглотнув, девушка, осторожно удерживая навесу тонны железа, опустила такси на асфальт, попутно обретая твердую опору под ногами, встав. Ошарашенными глазами на ее пялился водитель-индус, что не вылетел в лобовое стекло лишь потому что был пристегнут ремнем безопасности. Хорошо, что ехал порожняком и никого не было в салоне из пассажиров.